Трудно быть феей. Адская крестная - стр. 22
А подручную волшбу и вовсе баловством дитячьим обзывал: крючочки рассыпь – оградка поднимется тотчас из колючек шиповника; гребень урони с руки правой – так и вовсе лес встанет непроходимый в тот же миг. А уж рукавами махать да прудами с лебедями разбрасываться на пирах – так то всякая вертихвостка навроде царевны-лягушки может. Велика хитрость – вещицы природными чарами напитать да фокусы показывать. То ли дело магия леса.
Вспомнив про царевну, леший сердито засопел: не любил Дубовод Семидневич волшебницу молодую да из ранних! Поговаривали феечки, будто бы влюблена лягуха была в принца Ждана, всё ждала, когда он руку и сердце ей предложит. А он возьми да и влюбись в подружку лучшую, в фею лесную. Да не в простую, а в саму королеву! Всех девиц-красавиц разом царевич замечать перестал, мучился, пырхался, да и пришёл свататься вопреки воле отца.
Так и обженились они тогда по законам Вечного леса, наплевав на советы старших и на предупреждение Чоморы: не признает, мол, никогда, Беспардон Долдонович обряд лесной. А вместе с ним и мир человеческий в праве женой законно называться откажет.
Но влюблённая Амбрелла (Эллочка, как звали её близкие) по молодости лет и неопытности своей не принимала увещеваний, а Ждан так и вовсе такие мелочи глупостью считал. Думали, глупые, царь-батюшка смирится да и признает невесткой королеву Вечного леса. Не тут-то было. Старый царь рогами упёрся, депозиты поотбирал, из замка выставил и условие поставил: либо государство и трон в наследство, либо любовь-морковь, но без короны царской.
Поначалу-то разъярился Ждан да ушёл, в чём был, жить к любимой. А было у него ни много ни мало тридцать три повозки добра разного. Пришлось даже отдельное крыло ко дворцу пристраивать, чтобы пожитки принца разместить.
«И жили ведь не тужили, – справившись с упрямым замком, спускаясь по ступеням в закрома, размышлял Дубовод Семидневич. – Гостей привечали, сами по гостям катались. Мёд-пиво пили. А вот, поди ж ты, как оно вышло…»
«Век живи – ничему не научишься», – эту мысль последние годы мусолил в себе старый управляющий и королевский учитель премудростям жизни. Ученики Дубовода за глаза прозывали Неделька: очень уж любил старый лешак путников-неучей водить вокруг старого дуба кругами по семи дней. А то, что неуч в лес попал, так то и моховому (1) видно. Ногами топает, аки дубыня (2), шорохов-вздохов боится, тени собственной пугается. А уже как от лешачьего наваждения избавиться, так вовсе не знает. Таких и проучить не грех.
Вот так и привёл лешак принца Ждана к королеве своей по глупости да поддавшись на уговоры гаевки-любимицы: красивый, мол, да пригожий, а глаза что озёра глубокие. Подвела под топор деда старого внучка окаянная! Потому и чувствовал старый леший вину свою вот уже который десяток лет, зато и любое желание своей королевы старательно исполнял в меру своих сил и возможностей.