Трудно быть феей. Адская крестная - стр. 12

Закручинился Соловей-разбойник ещё больше прежнего. Нет, не простила его любушка, да и простит ли теперь – неведомо.

– Как сёстры? Подобру-поздорову ли?

– Все в здравии. На днях к Пельке сваты приходили, да я их отправил восвояси: ни отца, ни матери дома нет. Так ревёт теперь белугой, дурында.

– Кто такие? Каких родов-земель?

– Дык, с новых земель, что за морем-океаном лежат. Ни роду, ни племени здешним свахам неизвестного, – пожал сажеными плечами в блюде старший сын Чудушка. – Ты-то там как, батюшка? Может, надо чего? Так я примчу – привезу.

– Всего в достатке, – махнул рукой Соловей. – Не утруждайся. Стариной тряхнул, буйную молодость вспомнил. Всего вдосталь – не пропаду, – потеребил бороду, почесал в затылке. – Ты вот что, пошли соколиков тайно за матушкой присмотреть: не обидел бы кто. Всё мне спокойней будет. Пусть поохотится, дурь-то выкинет. Глядишь, вернётся подобрей, так и сообщи мне сразу. А я уж с дарами-подарками на поклон приду, мириться-каяться.

– Добро, батюшка, – кивнул Соловеич.

– Ну бывай, на днях позвоню.

Соловей-разбойник снял яблочко – донышко помутнело, картинка пропала. Укутав тарелку в кожу, поднялся он с места насиженного и понёс блюдо обратно в пещеру. Там его надёжней держать: не одну волшебную посудину для связи разбил легендарный злодей. Теперь опасался характера своего бешеного, прятал от себя подальше. А если кто связаться с ним захочет, так кольцо-связка алым на пальце запульсирует и лик покажет в крупном камне. Захочет Одихмантьевич – ответит, не захочет – так и не пошевелится. Привалив камень обратно, Соловей набрал в туес живой воды, вернул на места поваленные деревья и полез в гнездо.

Вечерело. Солнце цепляло верхушки деревьев, воздух наполнился ароматом ночных трав и цветов. На границе Вечного леса засветились светляки, несущие вахту. Очередная лиса тихо скользнула в кусты, заняв наблюдательный пост. Соловей-разбойник развалился в гнезде, закрыл глаза и щёлкнул пальцами. Закачалось лежбище на цепях, натянутых между семи дубов, убаюкивая грозного разбойника. Засопел он вскоре плавно, а потом и похрапывать начал тихонечко. Маковки деревьев лишь слегка склонялись к земле, как при ветре сильном.

И снилась ему Горынья Змеевна. Потчевала Соловушку любимая жена лакомствами заморскими, пирогами с грибами, ягодами мочёными, сидела напротив муженька за столом, подперев щёчки свои маковые ладошками белыми, и влюблённо, как в юности, поглядывала из-под чёлки ветреной на бывшего разбойничка. Заулыбался во сне злодей, повернулся на другой бок, подложил обе руки под щёки и захрапел пуще прежнего.