Труба и другие лабиринты - стр. 40
«Дело понятное, весеннее, – сказал Муса, помолчав. – Сладок, говорят, лишь сон трудящегося, мало ли, много ли он съест, а пресыщение не дает уснуть богатому[97]. Да только у нас забот хватает, и грех нам предаваться унынию, а правильней будет заполнить дни трудами, и рассеется печаль, как туча весной».
Застрахов разлил всем еще понемногу.
«Странные люди, – усмехнулся он. – Те, кому выпало с умом и талантом родиться в России. Не умеют радоваться. И в светлые дни привыкли ждать беды. А чего её ждать, чего бояться? Сама найдет, когда надо, и сама догонит.
А пока не утихает ток в трубе, крепка взрывчатая цепь, надежны коды и планово переменчивы. Сами знаете: я отворю – никто не затворит, а закрою – никто не откроет[98].
И в Хозяина давно не верю я и не боюсь – нет его. А если б и был, то теперь он далеко. И много ли проку думать о дальних бедах? Что было – было, а что будет – будет[99].
Да и вам, вам-то чего бояться? У одного Роза на теплом море, у другого Муза – на Северном. Случись что – и нет вас: дальше Хозяина слетели, как птицы, с попутным ветром к дочерям, к чужим берегам. И кто остался на трубе? И некому молвить из табора улицы темной?
Так что – бросьте, соседи.
Никто не знает путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной; и не придумано лучшего для человека, чем есть, пить и веселиться в светлые дни, и радоваться плодам трудов своих.[100]
Пришли времена: и разливается привычно коньяк, какого я прежде и знать – не знал, и мечтать не смел, и название которого все равно не запомню.
Пришли светлые дни – и даже у Марии моей как будто складывается потихоньку: и работу освоила, и, похоже, встретила на море человека, и вроде бы поладили они.
Пришла пора: и дом богатеет, и люди при деле, и множится имущество.
Какая же тут печаль?
Вон во дворах уже набухла почва, напоена водой, и на ветвях лопаются почки, полные сока, и плоть моя сегодня налита пивом, напитана крепким вином винограда с чужедальних коньячных холмов.
И где позавчерашний снег[101], тревожиться ли мне о грядущих грозах?
Скоро зацветут сады, и переменится ветер по Волге, и прогреются берега.
Неужели же мы не выпьем, соседи?
Сбываются мечты патриотов!»
Часть третья
1
Когда затосковал Застрахов? Нетрудно сказать.
Весной, когда отцветали сады.
Посреди садов Заречья завязалось злосчастье, из-за дачи вывернула беда.
Был у Застраховых, как у многих жителей Вольгинска, клочок земли за городом на холмах, и маленький сад, и дачный домик для нехитрых трудов и летней отрады. И, видно, ещё с зимы повадились воры и в дом, и в сад.