Тройняшки для бывшего - стр. 9

И даже сейчас он готов пойти на такой спектакль, только бы достичь своих целей.

– А дети?

Мирон бросает быстрый взгляд на копошащихся малышей и прикусывает губу. Дует щеки, ерошит волосы. Выглядит так, словно он слегка в растерянности.

– Придется изображать нам с тобой счастливых родителей.

– Если я соглашусь, – уточняю на всякий случай.

Мирон улыбается и кивает. Слишком быстро. И даже не возражает, словно заранее знает, что мне некуда деваться.

– Почему именно я, Мирон?

– Потому что ты единственная девушка, которой я доверял когда-то.

И снова мне хочется рассмеяться ему в лицо. Мирон мотает головой.

– Нет, Амин, я серьезно. Несмотря на то, чем закончилось наше общение. Я тебе доверял, – добавляет в голос жесткости.

– Но сейчас же все изменилось?

Мирон пожимает плечами.

– Это сейчас неважно. Да, ты попыталась обмануть, но это было давно, и меня отпустило. Я почти не злюсь.

– Почти?

Мирон оставляет вопрос без ответа. Идет в коридорчик и натягивает кроссовки.

– Завтра. Я приеду.

Прикрывает входную дверь, оставляя меня один на один со своими мыслями. Оседаю на диван и шумно выдыхаю. Смотрю на малышей, а у самой сердце болезненно щемит.

Данька добирается до бутылочки и начинает колотить ею по полу. Усмехаюсь.

– Ну что, котятки, пора обедать?

Заставляю себя встать, хотя хочется просидеть несколько часов, смотря в одну точку, и обдумать все плюсы и минусы.

Достаю банку со смесью. Да, было нереально оставить троих детей на грудном вскармливании, и ради их блага я перешла на смеси. Открываю банку, и у меня внутри все обрывается.

Смеси на одну порцию, а мне надо три! Щиплю себя за переносицу и стараюсь поглубже дышать, чтобы не впасть в панику.

– Так, крохи, наши планы немного поменялись, – и Полина не сказала мне, что смеси совсем нет, да я и сама молодец, отвлеклась на разговор, и вот, пожалуйста, – мы идем в магазин за едой.

Стараюсь, чтобы голос звучал как можно более бодро, хотя в голове у меня набатом стучит, что так мы останемся совсем без денег и средств к существованию. И эта мысль никак не отпускает.

Открываю холодильник и закусываю губу. Мирон был прав, я ела последний раз вчера в обед. А потом было просто не до еды за всеми хлопотами. А сейчас я вижу, что в холодильнике из продуктов только два яйца и помидор.

– Боже, – бормочу под нос, – мать года.

Ваня в протест кидает в мою сторону погремушку, и она с громким звуком прокатывается, упираясь в мои ноги. Наклоняюсь, поднимаю и грожу сыну пальцем:

– А вот этого не надо, молодой человек. Не нужно злиться на маму за то, что она благополучно проморгала вашу смесь.