Тройняшки для бывшего - стр. 3
Ну не драться же с ним. Дети увидят.
– Отпусти, – упираюсь руками в его предплечья и пытаюсь вырваться, – Мирон.
Но мне кажется, за больше чем год он стал ещё крепче и сильнее. И мне с ним точно не справиться. На губе шрам, в глазах холод, который обжигает. И энергетика ещё сильнее, чем тогда, когда мы пытались быть вместе.
Сейчас от него веет мужчиной. А тогда он был обычным бабником, который решил поиграть в отношения. Со мной…
– Так когда ты ела? Витаминка…
И в этот момент кто-то из тройняшек решает над чем-то посмеяться. Внутри все обрывается, но я одергиваю себя. Он уверен, что дети не от него. А я не буду переубеждать. Я и тогда, при нашем последнем разговоре, не сделала ничего, чтобы его убедить, что отец он. После всех обвинений, которые он тогда швырнул мне в лицо… мне стало ненужно ничего доказывать.
Это было ниже моего достоинства.
Мирон прищуривается. Медленно переводит взгляд за мою спину и недобро усмехается.
От его усмешки по спине пробегает холодок. Я вся напрягаюсь, готовая кинуться на защиту своих крошек. Даже от него… родного отца.
– Родила все-таки… и где же их папашка? – с мерзким презрением в голосе произносит Золотухин.
А мне хочется проорать ему в лицо, что он стоит передо мной! Но я только прикусываю язык. Он не достоин этих малышей. Слишком сильна обида на него, и на то, что он мне сказал в тот день, когда узнал о моей беременности.
И я не прощу ему тех слов…
– Не твое дело, – киваю на выход, – дверь за твоей спиной. Прощай.
Выталкиваю его за дверь и пытаюсь её захлопнуть перед носом Мирона. Но этот гад успевает подставить ногу, которую я с великим удовольствием зажимаю. Мирон шикает, но не отступает. Толкает дверь с такой силой, что мне приходится отступить.
Делает выпад, хватая меня. Дергаюсь из его объятий, но он не отпускает. Сильнее пальцы сжимает на талии, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не заскулить от боли.
– Не так быстро, Амина, – прижимается ко мне щекой, – я не для того потратил херову тучу времени, чтобы найти тебя, чтобы сейчас просто взять и свалить.
Выгибаю бровь.
– А зачем ты меня искал?
Его лицо озаряет победоносная улыбка.
– Хорошая девочка.
Рычу.
– Мирон, я могу передумать тебя слушать.
Хотя я и так хочу от него избавиться. Не видеть его больше. Чтобы мы никак не пересекались в жизни и он забыл о моем существовании. В идеале не вспоминал бы вообще, но он вот он… вспомнил.
– У меня для тебя предложение… – снова косится на кроватки, – было.
Он замолкает, о чем-то задумывается. Потирает подбородок.
– Хотя, с детьми оно выйдет намного эффектнее, – оскал на его лице, от которого меня бросает в дрожь.