Тройной фронт - стр. 1
«Мы все – войны шальные дети» – говорится в песенке Окуджавы. Он, конечно, имел в виду свое поколение – мальчиков, попавших на фронт со школьной скамьи. А я думаю , что войны шальные дети – это мы – дети фронтовиков. Те мальчики – солдаты – довоенного воспитания. А мы вырастали на военных развалинах, на горьком опыте сиротства, на рассказах фронтовиков. И до сих пор нет для меня святее звания – фронтовик. Это особые люди – русские солдаты, – независимо от воинского звания и – русские солдаты второй мировой. Фронтовики – души моей строители! Как когда-то о своих наставниках сказал замечательный писатель Борис Шергин.
Все дальше от нас то время. Все меньше сходства, в теперь уже исторических, фильмах о войне с теми солдатами, кого я видел в детстве.
Тысячи мелочей, какие невозможно воспроизвести, складываются в большое неправдоподобие… Правда, наверное, его современный зритель не чувствует. Не сравнивает же он то, что видит, с кинохроникой.
А солдаты второй мировой сильно разнятся с тем, как изображают их в нынешнем кино.
Вся армия была острижена наголо. Короткие волосы (на толщину спичечного коробка), разрешалось носить только сержантам и офицерам. Поэтому, когда из под ушанки или пилотки точат волосы – кинематографическое вранье. Затылки были у всех бритые. Все были худые. Загорелые до черноты тощие шеи оттенялись белоснежной полоской подворотничка от линялой чертовой кожи гимнастерки. Гимнастерки были совершенно выцветшие с заплатками на локтях, а некоторые даже со вставной спиной иногда гимнастерка была застиранной до белизны, а вот эта вставка цвета хаки.
Когда солдаты раздевались , например ,чтобы искупаться или на утренней гимнастике обнажались по пояс, то тела у них были сметано белые с багровыми или синеватыми рубцами шрамов и запятыми пулевых ранений, а шеи и кисти рук коричневые или кирпично красные от загара.
Никаких трусов у солдат не было. Они носили белые бязевые кальсоны с тесемкам, которыми завязывали кальсонные штанины у щиколоток, и белые рубахи без воротников. На эту исподнюю одежду офицеры натягивали суконные галифе – узкие до колена и широченные в бедрах и кители «в облипочку» с негнущимися дощечками погон, и покрывали голову фуражкой, примерно, в одну треть той высоты в тулье, как нынешние. Сейчас это просто кивера, какие то! Они замечательны те, что в них воевать совершенно невозможно. Да и на парадах их ветром сдувает.
Но чаще офицеры были в ХБ. Точно такой же одежде что и солдаты. Ну, может быть, чуть подправленной мастеровитым старшиной по фигуре. Солдаты же были в холщевый штанах «со слоновьей задницей», и простеганным поясом чуть не до середины груди, подвязывались эти штаны тонким матерчатым ремнем с маленькой зубастой пряжкой, а сзади в поясе был разрез с маленьким хлястиком, или завязками, чтобы можно было подогнать пояс по размеру. (А все размеры укладывались в четыре номера.). На ногах у солдат были огромные растоптанные ботинки с заклепками, а дальше обмотки. Длинные полоски ткани, которые превращали ногу до колена в некое подобие ствола пальмы с годовыми кольцами.
Зимой поверх гимнастерки надевался короткий стеганый ватник.. Одежда ставшая знаменитой в Европе. Но почему то модельеры позабыли ,что стеганный ватник это , так сказать – подкладка, потому он и назывался телогрейка. Поверх нее надевалась шинель, особенного серого цвета, на крючках, со складкой и хлястиком на спине. Если это хлястик расстегнут, то шинель становилась широченной как палатка. Солдаты, таким образом, ухитрялись и ложиться на нее, и укрываться той же шинелью. Шинель под грудью, именно под грудью, а не на поясе (на пояс ремень перетянули подсумки, гранаты, фляжка и т.д. ), перетягивалась ремнем с одношпеньковой пряжкой. Бляхи со звездой появились позже и поначалу были только у сержантов. И ремни у них были из кожзаменителя.
На стриженой голове солдат летом носил пилотку разляпистую, как раскисший пирожок, а зимой шапку ушанку с серым искусственным мехом бесформенную как пельмень. Зимой же у солдат были трехпалые рукавицы. Считалось, что указательный палец в этой рукавице выделен, так сказать, в отдельную фракцию, чтобы было удобно стрелять. Но этот отдельно существующий указательный палец, как правило, не влезал в магазинное ухо, что ли … ну то место , где размещался спусковой крючок и его не чувствовал, а в перчатках руки отмораживались…