Тройное счастье для Рыжика - стр. 7
Нахлынули воспоминания трехмесячной давности…
Три месяца назад
Я вышла на перрон Ярославского вокзала в Москве. Натянула поглубже капюшон серой толстовки. Закинула на спину потрепанный джинсовый рюкзак, и двинулась на вокзал, а оттуда на привокзальную площадь.
Шла, ловко лавируя между приезжающими и уезжающими людьми, старалась уворачиваться от спешащей по своим делам толпы. Яркие и веселые, москвичи торопились на поезд, по всей видимости, спеша выбраться из пекла летнего города. Кто-то направлялся на дачи, кто-то в отпуска на курорты — каждый спешил по своим делам, не обращая никакого внимания на меня — странную девушку, одетую в теплую толстовку с капюшоном, джинсы и кроссы. Явно не по погоде.
Впрочем, мне тогда было плевать на погоду.
Главное затеряться в толпе. Скрыться, чтобы он не смог отследить. Не смог найти и вернуть в тот кошмар, из которого мне с таким трудом удалось вырваться. И приехать сюда — один из самых больших городов мира с надеждой раствориться в толпе и начать жизнь сначала.
С новыми документами. С новым именем. Вот только с деньгами было не очень. А потому, во-первых, нужно срочно арендовать тачку. И найти работу курьером.
Непримечательная должность, на курьера вряд ли кто обратит внимание. И как правило, их берут без документов. Ибо светить новые ксивы совершенно не хотелось.
Мрачно хмыкнула. Дожила, уже по фене ботаю. Страшно подумать, что бы сказала на это дорогая бабуля, скончавшаяся от инфаркта две недели назад. Именно поэтому я решилась на побег. Больше он ничем не мог меня удерживать.
Рычаг давления исчез. Поэтому, сбежала от мачехи и ее полоумного сыночка, скрылась сразу же как появилась возможность.
Спасибо бабуле и дяде Мише. Именно он, начальник отцовской охраны, помог с новыми документами. На новое имя. Есения Михайловна Павлова. Двадцати пяти лет от роду. Мое собственное имя пришлось забыть навсегда.
— Есения! – Не сразу отреагировала на оклик. В страхе дернулась, когда кто-то схватил меня за руку. Ужас липкой субстанцией пополз вверх по позвоночнику. Меня резко развернули. – Есения! Я кричу, а ты не реагируешь.
Уставилась в такое родное и любимое лицо крестного, с жестким каменным взглядом.
— Дядя Миша! – Всхлипнула, и от радости бросилась ему на шею. – Ох как же ты меня напугал, дядя Миша.
Михаил Иванович Потапов обнял меня, словно родную дочь. Мой крестный. Единственный, кто решился пойти против них и помог сбежать. Начать новую жизнь.
— Еся, привыкай к новому имени. – Сурово отчитал крестный. Взял под локоть, и потянул за собой. – Пойдем. Машина ждет на парковке. Хвоста не было?