Троя. Книга вторая - стр. 7
– Панфой, ты знаешь моего Эсака. Милый тихий мальчик. Ну нахулиганит иной раз – не без этого. Ребенок есть ребенок. Может он по матери скучает – никак не пойму.
– А что случилось-то, владыка?
– Последнее время он стал говорить странные вещи. Я смотрю на него – глаза неестественно блестят и выражение лица… Не знаю, что и думать.
– Он, если не ошибаюсь, внук Меропа?
– Да, верно – подтвердил Приам.
Мероп был известным на весь мир прорицателем и отцом первой жены Приама Арисбы – сравнительно недавно переставшей ею быть из-за своего вредного характера.
– Иногда такой дар передается через поколение и проявляется в раннем возрасте. Сколько сейчас Эсаку?
– Девять.
– Вот, самое время. Он по малолетству сам может не понимать, что говорит. А между тем получается – его устами глаголет сама истина. Тебе стоит прислушаться к его словам, владыка.
– Но он говорит ужасные вещи. Требует, чтобы я убил Гекабу вместе с ребенком. Мне кажется, он ревнует и ревнует отчаянно – потому и твердит всякие гадости.
Панфой не сразу сообразил, что ответить. Перед мысленным взором жреца предстал длинный список необходимых для храма вещей. Если беседа и дальше пойдет в таком ключе – храм рискует остаться без помощи царской казны. Панфой постарался перевести разговор в более приземленное от всяких предсказателей русло:
– Так может, он просто не ладит с мачехой?
– Я сам так думаю. – оживился Приам. – Гекаба тоже нервничает. Во сне видит кошмары. Будто вместо ребенка рождается факел и все полыхает вокруг.
– Страхи беременных – обычное дело. Тем более – жара такая стоит. Вот ей и снятся пожары. – Панфой подумал немного. – Чтобы успокоить ее, поступим следующим образом. Если я правильно понял – роды ожидаются со дня на день?
– Да. Не сегодня-завтра.
– Сейчас посмотрим, благоприятен ли день…
Панфой извлек мягкий кожаный мешочек – из него на стол посыпались кости. Искусством гадания на костях этот жрец владел в совершенстве, и сами кости, коими пользовался Панфой, были ни какие-нибудь, а священные, самые что ни на есть настоящие – привезенные из самих Дельф. Он не часто пускал их в дело – потому как тратить чистую энергию ради мелочных просьб и пустых желаний Панфой считал недостойным и даже, если угодно, святотатством. Но сейчас случай был как нельзя более подходящий.
Кости упали на стол – раз, второй, третий. Ловкие руки жреца крутили их так и сяк, собирали в кучу и снова бросали – Приам едва успевал следить за хитроумными манипуляциями Панфоя. А тот уже вновь подбрасывал их. Лицо Панфоя сделалось пунцовым от невероятного напряжения, на лбу выступили капельки пота, а руки затряслись – он сбился с необходимого для гадания ритма – потому как комбинации выпадали одна хуже другой. Никакого просвета, ни малейшей надежды – пусть не на счастливое, но хотя бы нейтральное предзнаменование. Как не старался Панфой, по всему выходило, что сегодня лучше не рождаться вовсе. Следующий день также грозил неприятностями по жизни, но только девочкам. Наконец Панфой прервал очередную бесполезную попытку и отложил кости в сторону.