Тропа бабьих слез - стр. 50
– Вот, однако, теперь будет куда зимой прийти! – и к Егору: – А ты ничего, молодец в тайге! Проворный, как горностай, да не ленивый. С таким в паре ходить можно…
– Что там, – обрывая похвалы, равнодушно ответил Егор. – Всегда так надо, по-хозяйски, чтобы прочно да крепко было. На моем месте любой таежник так сделает!
– Да нет, не ставь в один ряд коня с коровой! Конь работает, а корова, знай себе, только сено жует! – усмехнулся Гришка. – Человек человеку рознь! С одним пойдешь – одно не нравится. Второй на себя права старшего берет. Третий учит, как промышлять зверя. Четвертый, как начнешь соболей делить, хочет себе поболе урвать. А я так думаю: в тайге все равны! Будь ты хоть сам Иван Царевич, а с другими считаться надо. И добычу делить по справедливости! Однако не каждый это понимает… поэтому я хожу в тайгу всегда один. Тяжело одному-то, да что поделать? Вот с тобой ныне сходим, посмотрим, как все будет. Если ты мужик, значит, честь тебе и хвала. А коли что не так, опять один бродить буду…
Остановили работу Григорий и Егор, стали ужин готовить. Последний вечер под Курбатым гольцом проводят, завтра утром надо в сторону дома продвигаться. Дома тоже работа ждет. Подрядились мужики по реке Казыру лес плавить через Гуляевский порог. Заработки хорошие, да летом в тайге большой работы нет. Главное, на зиму зимовье поставили! Однако одним обметом сыт не будешь: Егору семью надо кормить.
Горит костер. Редкий дым поднимается столбом и рассеивается высоко в воздухе: к хорошей погоде! Вокруг, куда ни посмотрит глаз, красота высокогорий! Грязные плешины не растаявшего снега перемешиваются с молодой зеленью. Густая трава пестрит яркими эдельвейсами и жарками. Ароматный воздух несет свежесть подступающего вечера. Запах молодой смолы растворяется в терпкой прохладе оттаявшей земли. Холод ледников несет сырость промозглых каньонов. Вершины господствующих пиков разбивают визуальное представление о близости предметов. Кажется, стоит протянуть руку, и можно дотянуться до отдельной гряды камней. На самом деле, курумники находятся на расстоянии полета пули. В горах все по-другому, чем в глухой тайге. В глубоких долинах празднует бал жаркое лето. Здесь, под Курбатым гольцом, еще весна.
Егор любуется красотами гор. Второй день, как на пиках гольцов растворились облака. Он не знает, не помнит дороги, как Григорий привел его сюда. Все дни, пока они шли сюда, над тайгой стояла плотная пелена туч, по горам нельзя было определиться, где находишься. Мелкий, моросящий дождь вымотал силы. Сильный, волевой Егор под конец пути горел желанием отказаться от перехода, идти назад. И только спокойная, безмолвная спина Гришки тянула и звала его вперед. Иногда выносливый проводник останавливался, строго смотрел в глаза напарнику, будто проверял дух Егора. Егор молчал, знал, испытывает его Григорий. А тот равнодушно отжимал мокрую кепку, укрывал на спинах лошадей груз и опять продолжал шагать вперед: