Трогать нельзя - стр. 22
А нет. Не нормально.
И ненормальность эту я скоро стал осознавать.
Или это Татка постаралась?
До сих пор не могу понять…
Просто в какой-то момент, уже после ее шестнадцатилетия, ближе к семнадцати, я стал замечать, что она начала чаще встречаться со мной по утрам. Здоровалась, улыбалась, спрашивала, что на завтрак. И тянулась целовать. Невинно так, просто в щеку. Как сестра.
Я хмыкал. Офигевал слегка. А потом и не слегка. Потому что я все же здоровый нормальный мужик, а она с утра надевала на себя маечки без лифчика и шортики, больше похожие на трусы.
Не будь это Татка, или будь она постарше, я бы точно решил, что она меня ну… Соблазнить, что ли, хочет… Но здесь все было прям невинно. Мне так казалось тогда.
И можно было бы, несмотря на невинность происходящего, все это дело прекратить, но…
Но мне, уроду моральному, это нравилось.
От нее очень клево пахло. Свежестью, мятной зубной пастой, каким-то тонким цветочным ароматом. А, когда она готовила сырники или блины, ванилью, молоком, вкусной корицей.
Я невольно сглатывал слюну, когда она мягко прикасалась пухлыми губками к моей небритой щеке.
От голода, конечно. Готовила она – зашибись.
Я ел ее еду, смотрел на нее, улыбающуюся, веселую, и радовался, что она пришла в себя, что она радуется жизни. Она повадилась что-то рассказывать мне про школу, про дела свои в музыкалке, в танцевальной студии, я особо не вслушивался, просто нравилось, как щебечет. Ощущение уюта было, правильности происходящего. Я оттаивал. Пил кофе, что-то отвечал.
А потом она вставала, поворачивалась убрать посуду в посудомойку, или тянулась к чему-нибудь, привстав на цыпочки… И я залипал на стройные ножки и крепкую попку, на тонкую, изящную линию спины, на длинные темные волосы, змеей по позвоночнику…
Залипал, потеряв нить размышлений, забыв обо всем на свете. Просто смотрел.
И еле успевал отводить взгляд, когда она резко оборачивалась. Краснела немного и улыбалась.
Короче говоря, мы с ней вели себя , как брат и сестра. Внешне. Но эмоции внутри были совсем другие. У меня, по крайней мере.
Я сознательно не думал об этом, не собирался даже.
Завел себе постоянную женщину. Веселую, горячую Варьку. Она работала продавцом обуви и однажды удачно продала мне соломоны.
Ну и завертелось как-то все.
И меня в тот момент все устраивало.
Пожалуй, кроме того, что я себя слишком контролировал в сексе. Потому что пару раз хотелось Варьку назвать другим именем.
Татка про Варьку не знала, домой я ее не приводил. Берег, что ли?
До одного момента.
В тот день она с утра опять что-то щебетала про школу, про выпускной класс, который скоро, про то, что все хотят куда-то поступать, а она никак не определится… А потом мелькнуло мужское имя. Ваня. Сразу резануло по ушам.