Трофей для подполковника - стр. 2
Непрошеные слезы помимо воли задрожали на ресницах. Крупными каплями срывались с высоты, скользили по щекам и падали на стол.
Дима ушел. Бросил ее. Снова она осталась одна… Судорожный всхлип едва не разорвал легкие, выпуская на волю эмоции. Уронив голову на руки, Ирина отчаянно зарыдала, оплакивая свою любовь. А ведь так хотелось верить в счастливое будущее. И она верила, упрямо заглушая внутренний голос и следуя зову сердца. Хотела любить и быть любимой, но что могла дать Дмитрию? Эта работа, как проклятье, забирает все силы, эмоции, время. Не остается совершенно ничего, кроме пустоты в душе и разочарования от никчемности своего труда. Многих система ломает, вот и Дима не выдержал. Эта мясорубка перемолола его и выплюнула, а она? Она смирилась со своей участью и уже не пытается вырваться из порочного круга. Только вот теперь осталась совсем одна…
— Ямпольская, ты совсем охренела? — Дверь без стука открылась, и властный голос начальника СКП громом разнесся по кабинету. Ирина непроизвольно вздрогнула и подняла голову.
— Ты кабинетом не ошибся? — привычно рявкнула на него, выплескивая жалкие остатки злости. Запоздало сообразила, что выглядит не лучшим образом, решительно поднялась и отвернулась к окну. Кожей чувствовала его присутствие, но не позволяла страху завладеть собой.
Стас не ответил, лишь смерил ее тяжелым взглядом, захлопнул дверь и запер на ключ. Затем медленно направился к столу, с каждым шагом стремительно сокращая расстояние. Он был похож на ядовитого паука, решившего сожрать свою еле живую жертву. А Ирина, как ни хотела казаться железобетонной и дать достойный отпор, ощущала себя слабой и беззащитной перед ним. Пришел добить? Самое время…
— Кто отпустил Кураева?
Голос Стаса звучал ровно, но Ирина отчетливо чувствовала еле сдерживаемую агрессию. Волков всегда заставлял ее быть в тонусе. С ним невозможно расслабляться ни на секунду, иначе существовал риск быть съеденной заживо. Он не из тех, кто знает, что такое сочувствие и жалость.
— Я, — уверенно ответила она и крепко обхватила себя руками, чтобы скрыть дрожь, сотрясавшую изнутри. — Ты хоть знаешь, кто его родители?
Не желала оправдываться, в конце концов, начальницей отдела являлась она и имела право принимать решения в единоличном порядке.
— Да мне насрать на его родителей! — рявкнул Стас и ударил ладонями об стол, выплескивая кипевшие внутри эмоции.
— А мне нет. — Ира по-прежнему оставалась невозмутимой. Прекрасно знала, что, если он учует ее страх или волнение, пощады не будет. Растерзает и не моргнет глазом. — Я так решила, и точка.