Трофей для хоккеиста - стр. 25
– А что мне за это будет? – он нагло щурит серые глаза, и я слышу в его голосе усмешку.
– А что ты хочешь? – вступаю я на опасную дорожку.
Багров смотрит на меня и негромко говорит:
– Три минуты пообнимаешь меня. И я пойду на твой массаж.
– И форез!
– Тогда четыре.
Я колеблюсь, но, блин, это вроде звучит не так страшно. Просто постоять в обнимку. Меня в транспорте в час пик иногда и более откровенно к людям прижимало, и ничего.
– Не прямо же здесь, да? – мой голос почему-то сбивается.
– Стесняешься? – прагматично уточняет Багров.
– Еще чего! Просто не хочу, чтобы пошли ненужные слухи.
– Тогда давай сюда, – он ловко утягивает меня за угол, открывает какую-то дверь, и через пару секунд мы оказываемся еще в одной раздевалке. Наверное, она для других команд, когда в арене проходят матчи. Но сейчас здесь пусто и тихо. А как только за нами закрывается дверь, я понимаю, что тут еще и капец как темно.
– Свет не собираешься включать? – интересуюсь я.
– А ты хочешь на меня смотреть?
Я слышу в его голосе усмешку, и это ужасно смущает.
– Нет, – буркаю я и достаю из кармана телефон. – Вот, ставлю таймер на четыре минуты. Видишь?
– Вижу, – соглашается он.
Я убираю телефон, сразу становится темно, но силуэт Багрова я все равно различаю.
Так, ну ладно. Раз, два, три…
Зачем-то зажмурившись, я делаю шаг вперед, обнимаю Багрова, и на мою талию тут же ложатся его крепкие ладони.
Я вздрагиваю: от этого невинного касания по всему телу словно электрический ток пустили.
– Руки никуда не двигай, – яростным шепотом говорю я. – Начнешь меня лапать, я убегу. Понятно?
Багров вздыхает, и я чувствую движение его широкой грудной клетки.
– Да понял я. Помолчи уже немного, – как-то очень просто говорит он, и я послушно замолкаю.
Темнота и тишина окутывают нас со всех сторон, и мы словно оказываемся вдвоем в каком-то коконе. Мы так тесно прижаты друг к другу, что я чувствую его горячее дыхание на своей макушке, ощущаю ладонями чуть влажную ткань его черной майки и твердые мышцы спины под ней.
Воздуха нет, вместо него пряный запах разгоряченного мужского тела – смола, металл и соль. Я дышу им, и у меня кругом идет голова. Мне кажется, у меня будут ожоги в том месте, где он касается меня своими горячими ладонями – слишком остро я чувствую их касание, как будто между нами нет никакой преграды в виде моей одежды.
Его бедра тесно прижаты ко мне, и через какое-то время я чувствую, как в мой живот упирается что-то большое и твердое. Твою же мать…
Чем я думала, когда на такое соглашалась? Обниматься с Багровым так же безопасно, как войти в клетку к тигру или прикурить от вулкана.