Трое на пути в Хель-гейт - стр. 22
– Чего не отвечаешь, Толуман? Хорошо вспомнил, что можно позвонить на глайдер.
– Привет. У меня телефон накрылся. А сейчас лечу как пташка небесная.
– Отлично. Я по делу. Звонили из «Northern Mining», у них возникла проблема с пилотом. А из Канады скоро прилетает один… одна из директоров. Что-то вроде инспекции. Я знаю, ты вроде начал работать с корпорацией «Восток», но на всякий случай решил позвонить…
– Уже не работаю, – быстро сказал Толуман. – Не сошлись насчет условий труда. Так что буду рад. А женщина красивая?
И тут же уколола совесть: уже забыл про Елену?
– Да кто ее знает, – с досадой сказал Женька, – помешаны на этой приватности. Так что я позвоню в «Northern Mining», чтобы с тобой связались? Ты ведь с ними работал.
– Позвони, пожалуйста. «Спотыкач» за мной.
Давненько не сидели в Магадане за бутылкой этого зелья.
Высокие заснеженные горы проплыли под глайдером, а вскоре показалась долина реки с россыпью юрт и домиков – прииск Первомайский. Толуман опустил глайдер близ юрты матери, здесь о правилах не вспоминали. Она тут же вышла: волосы под капором, будто еще замужняя женщина.
– Привет, сын, – сказала она. – Похоже, у тебя приключения, одет во что попало, словно от пожара спасался.
– Привет, ма, – сказал Толуман, прикидывая, что можно рассказать, а чего не стоит. – Так и есть. Потом расскажу.
Но когда привычно умылся над тазом и попил чаю с вкусными лепешками, в подробности пускаться не стал. О перестрелке в горах рассказал кратко, дескать наткнулись на черных золотоискателей. О пожаре и того короче, опустив Елену. Обманывать мать рогну было бесполезно, но умолчания иногда проходили. Зато подробнее рассказал об имперской компании и своих опасениях насчет аппаратуры для чтения мыслей. В общем, иметь дело с этой корпорацией больше не хочет и возвращается к работе на «Northern Mining». Оттуда позвонили, так что завтра летит в Усть-Неру и ночным автобусом в Магадан. А вот о том, что увидел в бреду, рассказал подробно, как-никак касается рогн.
Мама слушала, отпивая чай из голубой фарфоровой чашки. Потом поставила чашку и поглядела на огонь в камине.
– Странно, слишком последовательно для бреда. Скорее это наведенный сон, посланный старшей рогной – той, что не сумела освободить девочку. Ты смог увидеть его, потому что был в измененном состоянии сознания. Это ужасно, нас и так мало, а орден охотится за детьми с Даром, отрывает от родителей и прячет в приюты. Наши старшие не имеют туда доступа, и они вырастают дикими рогнами. И все же сон сфокусирован не на девочке, а на этом… испытуемом.