Трое - стр. 22
Карен громко рассмеялась; пасущаяся рядом коза неодобрительно покосилась на нее.
– Погоди, это еще не все, – продолжила Эстер. – Кто-то из мальчиков-студентов занимался греблей, один из рабочих оказался докером – но на этом их знания о морских путешествиях и заканчивались. И вот плывут они на судне водоизмещением в пять тысяч тонн бог знает куда… Ладно, надо как-то осваивать навигацию. Начали с азов: у судна есть карты и компас. Нат вычитал в книжке, как завестись, но не нашел, как остановиться. Так они на всех парах ворвались в Хайфу, словно банда шалопаев; кричали, махали, бросали кепки в воздух – и врезались прямо в причал! Конечно, их тут же простили – оружие было буквально на вес золота. С тех пор его и прозвали Пиратом.
Сейчас, в мешковатых шортах и простеньких очках, он мало похож на пирата, подумала Карен, и все же хорош собой. Как бы его соблазнить? Она явно ему нравится и не раз давала понять, что не против; однако он не спешил этим воспользоваться. Может, она для него слишком молода и невинна? Или он вообще не интересуется женщинами…
Его голос внезапно прервал поток мыслей:
– Пожалуй, на сегодня хватит.
Она взглянула на солнце – да, пора домой.
– Ты сделал вдвое больше меня!
– Сила привычки. Я ведь здесь уже лет двадцать с перерывами – тело помнит нагрузку.
Они возвращались в деревню; небо над ними играло пурпурно-желтыми красками.
– А чем ты занимаешься в перерывах?
– Да так, по мелочи… Отравляю колодцы, похищаю христианских младенцев.
Карен засмеялась.
– Ну и как тебе тут по сравнению с Калифорнией?
– Здесь чудесно, – ответила она. – Хотя до настоящего равноправия женщин еще далеко; предстоит немало работы.
– Об этом сейчас много говорят.
– Ты-то больше помалкиваешь.
– Знаешь, по-моему, лучше самим отвоевать свободу, чем получить ее на блюдечке.
– Звучит как оправдание, чтобы ничего не делать, – заметила Карен.
Дикштейн рассмеялся.
– Я собираюсь почитать Мотти.
– А можно мне с тобой?
– Почему бы нет. – Он взглянул на часы. – У нас как раз есть время ополоснуться. Приходи через пять минут.
Они разошлись, и Карен отправилась в душевые. Кибуц – лучшее место для сироты, подумала она, снимая одежду. Оба родителя Мотти погибли – отец подорвался в атаке на Голанских высотах в последней войне, а мать убили годом раньше в перестрелке с фидаями; оба были близкими друзьями Дикштейна. Конечно, для ребенка это трагедия, но все-таки он спит в той же постели, ест за тем же столом, и главное, вокруг сотня любящих взрослых, готовых о нем заботиться. Мальчика не скинули на стареющую бабушку, или равнодушную тетку, или, что хуже всего, в приют. А еще у него есть Нат.