Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - стр. 13

– Это да…

– Хороший ты человек, – с протяжным выдохом проговорил домовой. – Знаешь и чтишь старый покон. За это тебе честное домовническое благодарствие.

– И тебе ответное, – проговорил Олег.

Домовой скрылся во тьме угла, а Олег снова перевернулся на бок, рядом зашевелилась Люсиль, поерзала и прижалась к его спине мягким боком. Ее голос прозвучал сонно и заспанно.

– С кем ты разговаривал?

– Ни с кем. Спи.

Слабеют старые боги. Слабеет старая сила. Кто мог знать, что однажды великие духи, которым поклонялись, будут прятаться по углам и ждать кусок сухаря, как великую милость. Меняется мир, только непонятно куда. И от этого страшно.

Закутавшись в волчовку, Олег сунул пальцы под мышки и сомкнул веки. Проснулся, когда рассвет только занялся. В последнее время он вставал рано. Мрак говорил, что настоящий мужчина встает спозаранку, умывается ледяной водой или вообще не умывается – зачем красоту смывать, – охотится, жарит мясо. Или не жарит, а сразу сырое жрякает. А мыслителю вставать рано не подобает, ибо неизвестно, когда великая идея придет в светлую голову, но лучше бы эта голова была выспавшейся и свежей. Олег покосился на бледнеющую полоску предрассветного неба и вздохнул – в мужчину превращается, что ли?

4. Глава 3

Утро только занимается, но по венам уже бежит бодрость, а в животе жалобно урчит. Потакать призывам плоти – не в чести у мудрецов, но он пока только на пути к великой истине, а значит, придется есть. Сам заметил – если питаться только медом да акридами, вроде легкость в теле, но голова пустая, а мысли вялые. Для резвых и глубоких дум все-таки требуется мясо.

Поднявшись с постели, Олег укрыл Люсиль покрывалом, которое нашлось в изголовье. Та сопит, поджимает колени к груди, из прически выбилась прядь и красиво лежит на лбу. Олег тяжело вздохнул, его нутро тревожно шевельнулось – что-то неспокойное творится в мире, и эта девица влезла в самую середку этого беспокойства.

Олег покинул комнату, плотно затворив за собой дверь, и спустился в таверну. Запах кислого пива повис в воздухе так плотно, что даже открытые окошки не помогают. За дальним столом громко храпит бородач, таверного нет, но с улицы доносится командный голос и лошадиное ржание, стало быть, самолично возится в конюшне.

– Проснулся? – раздался грудной женский голос справа.

Олег оглянулся, хозяйка таверны в рубахе на голое тело стоит у ступенек, облокотившись на перила. Жидкие кудри торчат в стороны, делая из нее отцветший одуванчик.

– Выспался, – поправил Олег, потому что просыпаться лучше, когда организм сам поднимает, готовый к бодрому дню.