Триумф поражения. Князья и воины - стр. 8
– Ты никогда не задумывался, почему тебе, лучшему из них, уготована такая страшная участь? А я знаю, – ты изгой. Они не способны терпеть того, что ты лучше всех. Объединив свои усилия, они изгнали тебя, а ты о какой-то справедливости говоришь, – чушь все это справедливость твоя ненаглядная.
– Почему же тогда ты здесь со мной, а не с ними? – спросил его Олег, недоумевая.
– Потому что в отличие от него, я могу оценить тебя, и ненавижу нищих духом. Тех ничтожеств, какими они были и остаются. Но мне выгодно то, что все они такие, иначе при справедливости твоей, что было бы мне делать? Да и вы сами давно сгинули бы от скуки.
Олег и помнил и не помнил все, о чем говорил с ним странный гость его, но был несказанно рад просто слышать голос и отвечать на его задиристые речи. Поговорить с людьми или бесами, какая это невероятная радость. И голосом пророка тот произнес:
– И так будет и дальше, детей и внуков твоих ждет такая же печальная участь.
Впервые за все время разговора князь потерял самообладание. Он чувствовал, что бес не шутит, и постичь это оказалось еще труднее, чем несправедливость по отношению к собственной судьбе.
– Я помогу тебе, – пообещал Мефи, – все может измениться только при одном условии.
Да. Он знал это. Кто же мог не знать. Князь молчал несколько минут, и таким тягостным казалось его молчание. Бес никак не мог понять, согласится он на это или нет.
– Нет, – словно бы отвечая на его вопрос, – твердо и уверенно произнес Странник, – душа дороже, в вечности я не хочу оставаться без души, – рассеянно улыбнулся князь, и даже бесу не под силу было переменить его мнение обо всем происходящем.
И такая твердость оказалась в душе этого человека, вся жизнь которого казалась сплошной мукой, что и представить это себе было трудно. Он только чертыхнулся про себя, но промолчал. Стоило уважать такую силу и стойкость.
– Хорошо, но подумай о сыне своем, подумай о своем внуке, что ты для них готовишь, – напомнил ему этот тип, почему они должны платить за твои грехи, по какому праву ты распоряжаешься их судьбами, – наседал на него Мефи.
Князь молчал, он знал, что бес прав, но и собственными убеждениями он все-таки не мог расстаться. Даже борения в душе его не заметил бес, он был тверд и неумолим. Даже ради близких он не собирался лишаться своей бессмертной души.
– Пусть они сами для себя выбор творят, – говорил он сердито, – пусть они свои души отдают, если им будет по пути с тобой, но, скорее всего они ответят тебе то же самое, – спокойно произнес Олег, – не так уж мало многострадальная моя душа стоит, если ты из-за нее такой путь сюда проделал. Надеялся, что я сломлен и подавлен и соглашусь на все. У меня были такие минуты, и хорошо, что тебя тогда рядом не было, но я понял, что душа, единственное, чем еще дорожить можно, когда все иное отнято. Деньги, женщин и стол великий обманом или силой отнять можно, душу можно только потерять, – он усмехнулся при этой мысли, – а я ничего не хочу терять. Я не собираюсь в рай, и не крестился даже, но души своей не отдам ни за какие блага в жизни, – он ставил в разговоре последнюю точку.