Триум - стр. 8

— А своим психам ты тоже исключительно правду говоришь?

— Во-первых, прекрати называть моих пациентов психами. Большинство из них — обычные люди, как ты и я, как твои клиенты, которые платят тебе за тренировки. Просто у всех свои проблемы, которые необходимо проговорить.

— У меня нет никаких проблем.

— Прекрасно, — не стал спорить я. — А, во-вторых, мы с тобой сейчас не на сеансе, чтобы мне приходилось лавировать понятиями и соблюдать деликатность.

Артём задумчиво пожал своими громадными плечами.

— Сам говорил, что спорт — тоже терапия.

— Да, я так говорил и не отказываюсь от своих слов, хоть ты и не принимаешь мою точку зрения.

— Я твою точку зрения принимаю. Но поддерживаю только то, что физуха — единственная грёбаная терапия, которая нужна человеку. А остальное — горе от ума. Если есть чем руки занять, голова не болит всякой хернёй. Так что ты бы лучше своих… па-ци-ен-тов ко мне гнал, если действительно хочешь им помочь. А я тебе процент отстегну.

— Большой? — поинтересовался я, делая вид, будто мне правда интересно.

Артём подумал и заключил:

— Двадцать на восемьдесят.

— Неплохо. А что будешь делать с совсем неспортивными клиентами преклонного возраста? Или с тощими юными девчонками, которых ветром сдуть может?

— Со старичками всё просто — ЛФК, басик, скандинавская ходьба. А с юными ещё проще.

Тут он ухмыльнулся и неосознанно облизнул губы. А меня пробрал смех.

— Тёма, я поражаюсь твоему аппетиту! Ты реально готов трахать всех без разбору?

— Молодых ты имеешь ввиду? Конечно. А в чём проблема? Я, в отличие от некоторых, неженат. Да и ты, ты сам, неужели ни разу не трахнул какую-нибудь пациенточку?

— Нет, — серьёзно ответил я.

— Не верю. Сколько всяких киношек про то, как психиатры, врачи всякие чпокаются со своими подопечными. Тут, как говорится, сам бог велел. Она тебе душу отворяет, а ты ей вшпиливаешь в глотку, чтобы молчала громче.

— Нет, — повторил я. — У меня были случаи… Скажем, пограничные. Вроде флирта. И соблазняли — тоже бывало. Но с тех пор, как я с Алисой…

Я запнулся.

В памяти всплыл образ Русалки, извивавшейся на моём члене сегодня ночью. Первая женщина, с кем я был с тех пор, как мы с Алисой поженились. И даже ещё раньше — со времён, как мы стали жить вместе. Первая. Но что я почувствовал, утолив инстинктивный порыв обладания? Спазм. Приятный, полуминутный спазм в мошонке и пенисе. Опустошение. Быстрое, своевременное опустошение, вроде мастурбации. И больше — ничего. Ни мук совести, ни эйфории, ни хоть сколько-то окрыляющей радости.

— В общем, не было у меня с пациентками, — закончил я мысль.