Триум - стр. 49

И всё-таки мы поссорились, когда я на прямой вопрос Алисы, хочу ли я других женщин, кроме неё, ответил честно: «Да, хочу». У неё случилась тогда истерика, и понять меня ей было трудно, потому что, по её собственному признанию, её вообще не интересовали другие мужчины, кроме меня.

Это произошло спустя примерно два года наших отношений, мы были уже женаты. Алиса тогда сама завела разговор, а я не стал уходить от него. Она плакала, я успокаивал. И в завершении задал ей самый главный вопрос: «А что именно тебя больше всего гнетёт?».

Сначала она ответила что-то вроде: «Мне просто обидно, что ты засматриваешься на других и воображаешь себя с ними». И я привёл ей пример просмотра порно: мы ведь можем смотреть вместе или по отдельности, и можем воображать себя на месте людей на экране. Это нормально, ведь так? Алиса согласилась.

Затем она ещё подумала и сказала:

— Я боюсь, что ты мне изменишь с той женщиной, которая тебе понравится.

— Ты боишься быть обманутой?

— Да.

— Я обещаю, что не обману тебя.

— А если ты захочешь заняться с кем-то сексом, что ты будешь делать?

— Я не буду ничего делать, но, если меня это будет очень терзать, я попробую рассказать тебе.

— А ты представляешь, каково будет мне, когда ты признаешься, что хочешь другую?

Я взвесил её слова и задал встречный вопрос:

— Тогда ты мне скажи, что я должен сделать в такой ситуации? Ты хотела бы, чтобы я решил без тебя? Тебе было бы легче оставаться в неведении? Если ты считаешь, что для тебя лучше, чтобы я смолчал, я буду молчать.

— Нет, — решила Алиса. — Не надо молчать, пожалуйста. Мне будет больно, но я не хочу, чтобы ты молчал.

Мы так договорились и так поступали в дальнейшем. Иногда Алиса сама вновь провоцировала подобную беседу, когда, по её мнению, назревала подходящая ситуация.

Она могла спросить:

— У тебя новая секретарша. Она хорошенькая?

— Да, хорошенькая.

— Ты бы с ней переспал?

— При определённых обстоятельствах — возможно.

— При каких?

— Если бы я не был женат, у меня бы на тот момент не было более сексуальной партнёрши, чем она, плюс если бы с её стороны было взаимное желание.

Поначалу такие диалоги ранили Алису, иногда всё заканчивалось слезами. И тогда я снова ставил её перед выбором: хочет ли она, чтобы я врал ей, или же в следующий раз снова желает услышать правду, какой бы она ни была.

— Правду, — неизменно заявляла Алиса, спокойная или зарёванная. — Только правду.

Далеко не каждая из подозреваемых Алисой кандидатур, о которых она выясняла моё отношение, были мне хоть сколько-то интересны.

В этом случае я так и говорил: