Триум - стр. 19

Видя мой шок, мужчина сказал:

— Хочешь посмотреть, как я дрочу?

Я неистово замотала головой, уже не в шоке, а в настоящем ужасе. Он так и выразился: «Дрочу», это прозвучало настолько гадко, что меня чуть не стошнило.

Но что с меня было взять? Восемнадцатилетняя девственница, которой подружки однажды показали порнушку, а я принялась пищать, зажмурившись: «Фу! Уберите это! Уберите!». Они ржали, а у меня желудок сворачивался жгутом, готовый вывалить обратно съеденный завтрак. В той порнушке и не было ничего столь уж омерзительного — обычный ролик с силиконовой блондинкой, которую трахал чернокожий парень. Сейчас бы я скорее назвала такое видео банальным и скучным…

Однако с Камилем всё было иначе.

Он мне сразу понравился, очень понравился. Даже не тем, что старше, а своей уверенной манерой говорить и держать публику в своеобразном трансе. Я-то уж точно поддалась этому трансу и слушала с открытым ртом.

Камиль стоял на сцене, как мне виделось, высоченный и невозможно красивый. В самом деле рост у него средний, но, поскольку сама я — от горшка два вершка, ко мне рядом с ним всегда приходит чувство, будто я за каменной стеной. А тогда он ещё дополнительно возвышался на подиуме. Тёмно-синий костюм смотрелся на нём, будто Камиль только что вернулся с показа деловой моды. Прямые чёрные волосы были уложены с той долей лёгкой небрежности, которая с одной стороны нисколько не портит общее элегантное впечатление, а с другой как бы сообщает, что перед зрителем живой, не лишённый озорства молодой мужчина. Тоже самое говорили и глаза: светло-серые, почти серебряные.

После лекции мы одновременно подошли к кофейному столику, он налил чашку как будто себе, но в итоге протянул её мне.

Я сказала:

— Спасибо.

И как стояла, так чуть не рухнула замертво.

А он улыбнулся и сказал:

— Алиса, вы сегодня были самой искренней среди всех. Вы меня поразили. Я был тронут. А на каком инструменте вы играете?

— На фортепьяно…

— Правда? Вот это совпадение. Один мой знакомый ищет, кто бы смог ему аккомпанировать на творческом вечере. Он стихи пишет. Вы как относитесь к поэзии?

— Я?.. Н..нормально.

— Отлично, вы не против, если я возьму у вас номер телефона, чтобы передать другу?

— Нет… В смысле… Не против.

Кстати, вечер поэзии действительно состоялся, и я действительно играла на нём. Не лучшее моё выступление, но я и выступать-то никогда не любила. Потому что перед любым, даже самым рядовым выступлением у меня начиналась чуть не паническая атака. Но тогда меня успокоил Камиль. Успокоил своим голосом и словами.

Его голос с самого начала и до сих пор для меня подобен музыке. Может, поэтому я решилась открыться ему? А может, потому что он единственный сумел найти ко мне подход. Он никогда не давил, при этом я его слушалась. Он начал будто издалека, но уже через неделю я очутилась в его постели.