Трискелион Тихолесье - стр. 4
Внутри музея было тепло и уютно. В подсвеченных витринах красовались разнообразные по форме, цвету и размеру драгоценные и полудрагоценные камни. Мелкие осколки переливались радужными бликами, куски драгоценной друзы вбирали в себя дневной свет и мерцали мелкими искрами в своей глубине. Удивительно, что в сердце далёкого невзрачного города хранится такая большая коллекция восхитительных экспонатов, представленная работами старых и современных мастеров-камнерезов. В залы с блестящими витринами откуда-то просочился запах горячей еды. Не смотря на восторг, вызванный холодным сияющим камнем, посетители, растревоженные приятными ароматами, призадумались и вскоре стали мечтать о плотном обеде.
Приятным удивлением для путешественников оказалось подвальное помещение музея. Просторное, теплое с небольшими прямоугольными окошками под самым потолком, наполненное ароматом русской кухни. Горячий по-домашнему вкусный борщ, заправленный жирной белоснежной сметаной, поданный с пышными, ещё тёплыми чесночными пампушками, взбодрил путешественников. С не меньшим наслаждением было съедено и второе блюдо: картофель, запеченный в глиняных горшочках с индейкой, зеленью и грибами под сырной корочкой. К чаю подали сладкое: пряники в глазури, горячие ватрушки и пироги с вишней. От чашек поднимался густой пар, окутывая обедающих травяным ароматом свежей мяты и терпкого чабреца. Разомлевшие от горячего обеда путешественники, продолжили путь в деревню Скоропеевка. Ника Петровна начала рассказ о старинном поселении в которое направлялся экскурсионный автобус.
– «Было это давно, но, как говорят, правда. На горках, сейчас называют Скоропеева горка. Решили крестьяне счастье попытать камень драгоценный поискать. День породу рубили, другой, а всё пусто. Уже и задумку бросить хотели, но вот как-то летней звёздной ночью на одном из холмов что- то засияло, да так ярко, будто полуденное солнце опустилось на скалы. Мужики похрабрились и медленно пошли к источнику таинственного света. Стараясь не дышать, они осторожно пробирались сквозь высокую мокрую от россы траву, обогнули холм. Глаза им заслепил золотой свет. Мужики глаза протерли, попривыкли и видят промеж холмов лежит, овившись громадными кольцами змей. Чешуя золотая, по телу сияют пятна из драгоценных каменьев, а голова человеческая. Старый бородатый дед подставил своё змеиное тело полной луне – греется. Вдруг между золотых колец ещё ярче засияло.
– Полоз- царь змей – зашептали мужики. Вроде страшно, а с места не сдвинуться – красота какая. Стоят и не насмотрятся, а из-под золотых колец выползают змейки поменьше в золотую чешую одеты, узоры причудливые из драгоценных каменьев на спинах, а на человеческих девичьих головах – богато украшенные искусные короны. Полозовы дочери – царевны Скоропеи, – шепчут мужики. Вдруг полоз приподнял голову и повернулся. Заметил гостей незваных. Замер. Шумно вздохнул и растаял в дымке рассыпавшихся золотых искр. Исчезли и Скоропеи. Золотое сияние угасло. Сгустилась темнота, как и не было ничего. Ночь как ночь, на небе звёзды. Мужики постояли, озираясь по сторонам. Повздыхали, да направились к костру. Шли молча, пожимая плечами и время от времени оглядываясь. И снова, совсем рядом что-то засияло, зашипело, зазвенело, захохотало. Над травой появилась девичья голова, волосы золотом пылают, глаза – большие изумруды.