Тринадцатая жертва - стр. 12
– Евгений… – Он неожиданно смутился. – Возьмите вербу! Говорят, на прошлой неделе освятили.
– А у вас еще есть?
– Нет. Мне ее дал случайный знакомый.
– Значит, теперь это ваша веточка! – сказала Анджела. – Поставьте в воду. Освященные кустики вербы стоят до следующего года. Заходите в гости, Женя! Квартира тридцать семь. Легко запомнить, в таком возрасте умер Пушкин.
Она помахала Ральфу, и побежала по дорожке в сторону темнеющих деревьев парка. Спину при беге женщина держала ровно, подошвы кроссовок звонко отбивали дробь. На фоне ее свежести, Васильев показался себе больным, дурно пахнущим стариком. Он почесал Ральфа за ухом.
– Ведешь себя как дворняга, – пробурчал Евгений. – Лезешь ко всем подряд. А вообще, я тебя понимаю, мальчик… – он с тоской посмотрел вслед удаляющейся фигурке в синем костюме. – Классная девка!
Солнечный луч прорвался через завесу облаков, радостно урчали снующие в поисках пропитания по газону голуби.
То, что проделал в дальнейшем Евгений Васильев, удивило его самого. Повинуясь безотчетному импульсу, он достал из пакета бутылку водки, аккуратно поставил ее под скамейку. Туда же последовали пивные банки.
– Считаешь, мне будет плохо? – задумчиво спросил он у Ральфа. Евгений потрогал подушечкой указательного пальца пушистый бутон кустика вербы. – Прорвемся, мальчик!
***
Евгений наполнил пустую банку из пива водой, поставил туда вербу. Получился так себе натюрморт! Из жестяной дырки торчит красно-бурая ветка с нежно-белыми головками. Он покормил Ральфа фаршем, который обнаружил в холодильнике, сжевал половину сырой сосиски из великодушных даров Кости Могилы. Распахнул портьеры, зажмурился от потока света, хлынувшего в комнату. Про девочку в оранжевом платье следовало забыть. Мозг по собственной прихоти награждает своего хозяина разнообразными воспоминаниями, чаще неприятными. Сон – есть сон! Объяснял он себе, а пророческие сновидения известны с древних времен, и логическому анализу не подлежат! Все так, если бы не эти долбанные отражения в зеркалах, возникающие по неизвестному алгоритму, и исчезающие на долгие дни. У него всегда было чрезмерно богатое воображение. Свобода и талант, – дорогостоящие вещи, – за них приходиться платить страхом. Немного помогал массаж точки промеж бровей в совокупности с циклическим диафрагмальным дыханием. На пять счетов – вздох носом, на семь – выдох ртом. Смириться с видениями было трудно, но еще больше настораживали ночные провалы в памяти. Лунатизм. Он где-то прочел интересный исторический факт. В девятнадцатом веке людей, страдавших лунатизмом, считали одержимыми дьяволом. А еще жил какой-то господин то ли в Англии, то ли в Америке. Он ухитрился убить другого господина, пребывая сомнамбулическим трансе. Приехал к тому домой, тюкнул молотком по окаянной макушке. Присяжные того господина оправдали. У нас такой номер не пройдет, – логично считал Васильев. Оставалось надеяться на Ральфа; дважды пес будил хозяина яростным лаем. Однажды это произошло в двух кварталах от его дома. Евгений ввязался в драку с двумя молодыми парнями. Худыми и подвижными как молодые волки. По всему – наркоманы в поисках «закладки». Драка была краткой и жестокой, – он выбил зуб у одного из них, после чего почти два месяца гноилась рана на костяшке кулака. Значительная часть «солевых» наркоманов заражены СПИД и вирусом гепатита С. Спустя три месяца он сдал кровь на анализ в районной поликлинике. Обошлось. Ральф вцепился в руку парня, пока Евгений Васильев, не помня себя, крушил челюсть его товарищу. Был еще эпизод, о котором он дал себе слово не вспоминать. А всего таких историй насчитывалось не менее десяти. Были прямо героические случаи, – вытолкнул женщину из-под колес несущегося по трассе грузовика. В другой раз очнулся на пороге подпольной лаборатории. Группа неопрятных выходцев из Средней Азии фасовали в пакетики белый порошок. Тогда началось сотрудничество с ментами. Для «человека с прошлым» – как иногда называл себя Женя Васильев, – занятие, мягко говоря, непривычное! На том этапе Васильев был уверен, что его персональный роман с наркотиками завершен раз и навсегда. В правоохранительных органах работали и честные пацаны, – выражаясь босяцкой терминологией, один из таких – Андрей Федченко. Виски седые, а все еще капитан! Для Васильева это было косвенным признаком порядочности мента. Не лизоблюд, живет не зарплату. Сотрудничество не продлилось долго. И об этом Васильеву также не хотелось лишний раз вспоминать. В жизни и так хватает дерьма.