Тринадцатая Ева - стр. 3
И она чего-то боялась.
Внезапно Татьяна Ларина подняла голову, и доктор Чегодаев увидел ее узкое, красивое лицо, увенчанное большими стильными солнцезащитными очками. С учетом того, что, несмотря на апрель, погода стояла на редкость облачная и холодная, очки вообще-то не требовались. Тем более в помещении.
Но многие из его пациентов приходили сюда в темных очках. Женщина, словно прочитав мысли доктора, усталым жестом сняла очки, и он заметил, что за ними скрываются огромные зеленые глаза, под которыми залегли глубокие тени. Дама была бледна как смерть.
А в глазах застыл ужас.
Доктор знал, что хитроумная перегородка была прозрачной только с одной стороны и что он мог видеть пациентов, а они его – нет. Но все равно ему показалось, что Татьяна Ларина нащупала его взором.
Он частенько пользовался преимуществом, которое ему давала хитрая перегородка, чтобы за пару секунд установить, в каком настроении пребывает пациент, и выбрать верный тон.
Медлить и далее не имело смысла, Дмитрий Иннокентьевич подошел к двери, которая вела в комнату ожидания, открыл ее и, любезно улыбнувшись, подошел к даме и произнес:
– Добрый вечер, меня зовут Дмитрий Иннокентьевич Чегодаев. Рад приветствовать вас у себя в гостях!
Пациенты должны с самого начала считать, что они – его гости, которые могут в любой момент встать и уйти. Хуже всего было бы, если бы они вдруг оказались в больничной, многим столь ненавистной атмосфере. Пусть они и больны, однако не следовало лишний раз упирать на это.
Он протянул руку, зная, что не всякий пациент ответит ему взаимным жестом. Однако они должны знать, что он в самом деле рад видеть их. И рукопожатие, точнее, короткий тактильный контакт во многом помогал дальнейшему общению.
Татьяна Ларина на несколько мгновений замерла в кресле, затем неловко поднялась. Обвивавший ее шею изумительный золотистого цвета шарфик соскользнул у нее с шеи и упорхнул на ковер.
Доктор галантно поднял его и протянул гостье, отметив, что одета она не только крайне стильно, но и чрезвычайно дорого. Причем эта была не бросающаяся в глаза роскошь, а тонкое обаяние больших денег и знающих свое дело портного и стилиста. Краем глаза он заметил стоявший сбоку от кресла красивый бумажный пакет с каким-то лейблом.
До того как оказаться в его кабинете, Татьяна Ларина наведалась в столичный бутик, возможно даже не один. Это могло свидетельствовать о многом. Например, о том, что она могла, не задумываясь о ценах, тратить любые суммы.
Или о том, что ей требовался предлог, дабы выбраться в центр Москвы, и таковым могла служить только прогулка по дорогим магазинчикам.