Тринадцать свадеб - стр. 51

– Но…

– Бумажные полотенца можно взять в уборной, расположенной прямо за запасным выходом в западном крыле церкви, – говорит он, прервав мои объяснения.

Я отворачиваюсь и выхожу, по пути решая, что сначала лучше разобраться с женихом, а потом браться за священника.

Священника ничем не проймешь. Растолковываю, что нас всего лишь двое и мы ни в коем случае не сорвем церемонию. Объясняю, что в церкви мы никогда не фотографируем со вспышкой. Спрашиваю разрешения сделать только два снимка: когда войдет невеста и когда жених с невестой будут идти к выходу. Еще никогда в жизни я не хотела оказаться внутри церкви так сильно, но, какие бы аргументы я ни приводила, ответ один-единственный – «нет».

Наконец спрашиваю его, могу ли я запечатлеть внутреннее убранство церкви и прибытие невесты. Фыркнув, священник соглашается.

Я отзываю в сторону жениха Мэттью и все ему рассказываю. Ранее мне удалось поймать парочку-другую забавных кадров, на которых они с шафером вытираются: тогда его разбирал смех, а теперь он в отчаянии трясет головой.

– Вероника расстроится до слез. – И, на секунду задумавшись, он решительно произносит: – Дай-ка я сам с ним поговорю.

Он рассерженно удаляется, а я грустно смотрю ему вслед, сомневаясь, что у него выйдет уговорить священника. Я приступаю к съемке внутреннего убранства церкви, а из головы не выходит священник со своим отношением к фотографам. Меня окутывает холод, который просачивается сквозь кожу и проникает в самое сердце, и я дрожу как в лихорадке, закончив работу.

На церковном крыльце ко мне присоединяется не скрывающий своей досады Мэттью. Я ухитряюсь поднять ему настроение и несколько раз щелкаю фотоаппаратом, удачно засняв его и подошедших гостей с растрепанными ветром прическами, которые весело смеются, прячась под зонтами. Когда я там стою, на дороге появляется черно-серебристый «Бентли». Как своевременно: это же едет невеста. Меня охватывает беспокойство, когда я подбегаю к двери, из которой выходит Рейчел.

– Священник не разрешил фотографировать, – шепчу я.

Она мрачнеет.

– Совсем? – уточняет она.

– Мы можем заснять невесту, когда она войдет, и все. Остальное – только после службы.

– Черт, – бормочет она, опустив плечи. – Я просила Веронику уточнить у него, но, очевидно, она не стала этого делать.

Несмотря на явную усталость, Вероника выглядит потрясающе, когда она выбирается из классического автомобиля, а водитель подставляет огромный черный зонт, чтобы она не намокла. На ней надето длинное платье кремового цвета с кружевным верхним слоем юбки и рукавами длиной в три четверти из того же материала. Часть свободно ниспадающих русых локонов собрана сзади, а в ушах переливается жемчуг. Фаты нет вовсе, а за платьем, сантиметра на три не доходящим до земли, не стелется никакой шлейф. Из-под подола выглядывают кремовые туфли.