Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки - стр. 75
Весь бельэтаж предназначался только для членов ЦК, а члены Политбюро занимали правительственную ложу и две соседние с ней. Места распределились так, что в первой ложе разместились чета Быстрицких и чета Лебедевых, а во второй они и холостяки Репинский с Орловым. Егор порадовался такому стечению обстоятельств. Окажись они в одной ложе с Ильёй и Екатериной, весь спектакль был бы испорчен. А так, если он и будет испорчен, то у Кирилла.
Прозвенел третий звонок, и все зрители заняли свои места. Правительственная ложа оставалась пока пустой, Бекетов задерживался, и теперь все будут ждать его. Эдуард с Алексеем разместились позади Егора и Наташи и о чём-то тихо шептались. Наташа сидела насупившись, видимо, завидуя Екатерине. Понять причину зависти он своим мужским умом не мог, ему казалось, что она выглядела красивее. Но у неё, видимо, имелось другое мнение на этот счёт. Печальным оказалось то, что Наташа так и не научилась скрывать свои эмоции, а в высшем обществе это считается дурным тоном. Как это объяснить жене, Егор пока не придумал.
Вдруг все присутствующие в зале встали и зааплодировали. С тех мест, где они сидели, не было видно, что происходит в правительственной ложе, но стало понятно, что приехал Бекетов вместе с Емельяновым, Осиповым и Измайловым. Несмотря на то, что Георгий Николаевич не требовал от них такого подобострастия, это стало привычным элементом приветствия власти в СССР, созданным в царские времена и закреплённым товарищем Сталиным, нарушать заведённый этикет не стоило, и они тоже встали и присоединились к бурной овации.
Аплодисменты продолжались долго, минут пять, после чего начали затихать. Все сели на свои места, свет в зале медленно погас, и оркестр заиграл увертюру. Занавес открылся, и прожектора осветили фигуру Жданова в костюме Ромео, а буквально через несколько мгновений вырвали из темноты сцены фигуру Улановой. Зрители вновь зааплодировали. Шекспир и Прокофьев увлекли зрителей в средневековую Верону. У Егора сильно защемило сердце: с этим городом у него были связаны самые неприятные воспоминания. Три с половиной года назад там он увидел своего погибшего товарища Гошу Жихарева, и эта боль не покидала его с тех пор.
***
В спальне тускло горел ночничок. Настя лежала на спине посередине широкой кровати, а Кирилл, встав над ней на колени, наклонился и прильнул к её груди. Она запустила пальцы в его густые кучерявые волосы, разлохматила их и ласково поглаживала его голову. Он нежно обхватил губами сосок и громко чмокал, пытаясь высосать молоко, при этом щекотал усами грудь.