Тридевятое счастье - стр. 43

Алина разжала кулак, в котором блеснул золотым отливом крестик – подарок мамы, и убрала его обратно – за пазуху, где висел на обычной верёвочке артефакт. Глянула на Капитона и продолжила со злостью:

– И вот ответь мне, Капитон – где справедливость? Почему гибнут хорошие люди, дети? Почему твари и мерзавцы всякие, доживают до преклонных лет? Насильники, убийцы. Где они – Боги? Где справедливость?

– Алечка, нам неведомы пути-дорожки, которые предначертали… – начал Капитон, но оба вздрогнув, замерли, когда услышали в отдалении грозный, звериный рык.

Девушка, это вы ждете принца на белом коне?

– Да, я!

– Ну вот, я пришел!

– Круто!!! А… где же принц?

– Твою ж дивизию! – Алина резво вскочила на ноги. При этом не забыла и Капитона прихватить. – Что это было? – испуганно заозиралась.

– Пусти, – прохрипел крыс, дёргая лапками: – Придушишь!

– Не пугайся, – раздался сзади мужской голос, отчего Алина заорав, шарахнулась в сторону.

– Ты… вы… – Алина вытянув руку в сторону растерявшегося Яромира, возмущённо ею трясла, забыв, что удерживает в ней крыса.

– Алька! – запищал пронзительно Капитон и укусил девушку за палец.

Алина взвизгнув, разжала ладонь, и крыс упал на траву.

– Да что вы… совсем что ли? – обиженно всхлипнула. – Один пугает до икоты, второй кусается, а ещё тварь какая-то одурело рычит, а я… я… – Алина прикусила губу сдерживая слёзы.

– Алечка, ну хватит, – начал крыс, а Яромир вздохнув, подошёл к девушке и привлёк её к себе.

– Ну всё, всё, – поглаживал по спине вздрагивающую от всхлипов девушку. – То косолапый рычал. Я контур защитный поставил вокруг поляны и теперь ни один зверь не подойдёт к нам, пока отдыхать будем. А мишка любопытничал и не понравилось ему, когда защита ужалила. Вот и рыкнул обиженно, – говорил мягко, успокаивающе баюкая в объятиях.

Алина, ещё раз всхлипнув, замерла в мужских руках. Надо бы отстраниться, но не хотелось. Чувство полной защищенности окутало девушку как воздушное одеяло. Стало вдруг спокойно, хорошо.

– Мы есть будем? – недовольно буркнул крыс и Яромир опомнился. Сделал шаг назад, взглянул серьёзно в запрокинутое лицо Алины и отчего-то холодным тоном поинтересовался:

– Успокоилась? Тарелку бери и ешь. Каша давно остыла.

Не понимая, почему из доброго отзывчивого мужчины, сыскарь вдруг превратился в отчуждённую глыбу, Алина прикусив губу, взяла тарелку и отошла к поваленному дереву. Только сейчас заметила, что Яромир вернулся не с пустыми руками. Большую охапку лапника, которую принёс из леса, мужчина разделил на две части, разложил по разные стороны костра и, взяв котелок, уселся на свою импровизированную лежанку. Не глядя в сторону девушки, принялся за кашу.