Тридевять земель - стр. 19

Гражданская война обошла Боку, как и почти всю Черногорию, стороной, разве что люди старшего поколения вспоминали эпизод, когда с площадок Игало сербские батареи обстреливали Дубровник и кое-кто неохотно вспоминал налёт на этот город, свершённый как возмездие за конфискацию принадлежавшей черногорцам недвижимости. Однако дело это давно забылось, разве что в первые годы третьего тысячелетия в бухте можно было видеть сурового вида молодых людей с отсутствующими конечностями, пивших пиво "Никшичко" и меланхолично поглядывавших на сводящую с ума красоту, и автомобили с хорватскими номерами давно уже свободно катались по прибрежной бокельской дороге.

Местечко, где сделали свою покупку Ваня и Таня, носило название Столив и отстояло от Котора – самой дальней и самой интересной части залива – ровно на девять километров.

Дом, который им достался, стоял в третьем ряду от моря. Собственно, на одной площадке с общим въездом здесь стояли три дома. Самым дальним владела пожилая белградка Слободана, постоянно жившая в Лондоне и наведывавшаяся сюда только летом; с ним соседствовало строение, принадлежавшее бывшему главному редактору одного известного московского еженедельника, – издания, которое во времена ещё памятные особенно славилось бесстрашными расследованиями и разоблачениями людских неправд. Этот дом пустовал уже два года, – именно столько получил хозяин за вымогательство взятки с руководства одной крупной торговой сети в обмен на предание забвению некоторых нелицеприятных для неё сведений. Однако руководство сети почему-то сочло сумму взятки куда большим уроном для себя, чем опубликование материалов, порочащих деловую репутацию, и поэтому Ваня и Таня так и не успели познакомиться со своим соседом, отправленным в Кировскую область в колонию-поселение. И наконец с краю, ближе к проулку, круто взбегающему в гору, под сенью огромного дуба, помнившего ещё настоящих венецианцев, высился трёхэтажный дом Ивана. Бетон проулка заканчивался на уровне забора и дальше по горному склону, густо заросшему южной флорой, вилась только тропинка в давно заброшенный людьми Горный Столив – метрополию Столива Приморского.

Ниже, на второй линии чуть наискосок от дома Тани и Вани располагался дом одинокого старика, местного чудаковатого старожила по имени Лука, и апельсины с его деревьев часто падали на бетонную площадку к ним во двор. А ещё ниже, через дорогу, скупо обрезающую драгоценную прибрежную кромку, с размахом возводил себе хоромы некий соотечественник. Имя его значилось на информационном щите, обязательном по местным законам на каждом строительстве, но Ване оно ничего не говорило, а Тане тем более.