Тридцать седьмой год. Повесть. Рассказы - стр. 19
Коменданта интересовал только процент выполнения выработки. При любом срыве работы у коменданта были широкие, почти беспредельные возможности: от лишения продуктового пайка до привлечения к уголовной ответственности. Чаще всего производилось заключение в штрафной изолятор с обязательным выходом на работу. Изолятор представлял собой бревенчатый сарай с небольшим оконцем, забранным решёткой без стекла. В сарае стояли двухъярусные нары и небольшой стол. Там был постоянный холод. Мало кто выдерживал в нём более десяти суток.
Игната поставили на плотницкие работы. Плотничать было, конечно, легче, чем рвботать на лесоповале. Дел было много. Чтобы не отвлекать от работы женщин, комендант приказал заложить строительство яслей и детского сада. Но пришло указание из Парабели перекинуть силы на строительство школы. В короткий срок построили начальную. Это был длинный барак, разделённый на комнатушки, где в коридоре установили гипсовый бюст Сталина, а на стене повесили плакат, на котором улыбался вождь в окружении розовощёких пионеров и красовалась надпись: «Спасибо родному Сталину». Собрали детвору, и первое время наиболее грамотные спецпереселенцы стали обучать детей читать и писать. Это не устраивало руководство, и однажды из Томска и Новосибирска были присланы молоденькие учительницы. Так, проходя мимо здания школы, Игнат увидел одетых по-городскому девушек. Позже он узнал, что девушки откликнулись на призыв осваивать неприступный Север. Но то, что они увидели на самом деле, ужаснуло молодых людей. Через полгода учительницы исчезли из посёлка, в школе опять появились учителя из спецпоселенцев, раздражая коменданта.
6. Встреча с Василием Ломовым
Была Пасха. Игнат шёл с работы. Невесёлые мысли одолевали рано поседевшую голову. Раньше вся семья Терентьевых собиралась в этот день за столом. Женщины надевали праздничные сарафаны, мужчины до блеска начищали смальцем сапоги. Глава семейства, Кузьма Семёнович, смазывал усы салом, чтобы те не торчали в стороны, как у разбойника, а солидно лежали по обе стороны от бороды, и торжественно выносил поднос с крашеными яйцами во двор. Зычным голосом созывал соседей. Каждый считал за честь посетить двор Терентьевах. Ребятня разбирала яйца и начинала со смехом ими биться. Там же стоял стол с графинами, наполненными «казёнкой», и всё семейство приступало к празднованию. Всем входящим подносилась рюмка водки, произносилось «Христос воскресе» и после троекратного поцелуя в ответ слышалось «Воистину воскресе». А вечером под гармошку танцевали «барыню», «польку». Кажется, это было в какой-то другой жизни.