Тридцать один. Часть I. Ученик - стр. 15
Что-то мне не понравился его вопрос. В особенности мягкий, вкрадчивый тон и нарочитая любезность с которой он рассказывал, как приманивают драконового тигра на моих соплеменников.
– Я думал, ты вместе с Эрликом пытками занимаешься! Пиратством и вымогательствами! Я и представить не мог, что ты повар!
– Повар? – дядя посмотрел на меня так, словно впервые видел.
Я заслонил лицо руками, пытаясь защититься от его яростного взгляда. Слово что ли неправильно выговорил или что-то напутал. Что теперь за борт кидать?
– Повар каши варит в трущобной рыгаловке, – холодно выговорил он.
Я осмотрелся. Точно, мы же на корабле, какой я бестолковый.
– Кок! – обрадовался я.
– Кок макароны с тушенкой мешает! – заорал он. – А я готовлю счастье. От моих блюд любой гурман получает столько удовольствия, сколько может вынести!
Я зачем-то кивнул. Дядя в ответ сверкнул глазами.
– Я виртуоз! Художник! Я маэстро!
Я кивнул ещё три раза. Чем вызвал новую волну гнева.
– Сходи с корабля прямо сейчас. Мы недалеко отплыли, я даже брошу спасательный круг.
Я отчаянно замотал головой.
– Я хочу быть вашим учеником, маэстро! – поклонившись, пообещал я.
Я плохо плавал и вообще недолюбливал глубокие водоёмы.
Дядя замер на начале фразы с поднятой в угрожающем жесте рукой.
– Что-то ты стал таким вежливым? Поумнел?
– Да, учитель, – не поднимая глаз, сказал я.
После сытного обеда, забывая про ошейник и мучительные превращения, я и вправду становлюсь очень мудрым.
– Хорошо, ученик, – уже спокойнее процедил дядя.
Тем вечером я впервые попробовал стража пурпурного сердца. Точнее, первый раз ел блюдо сложнее каши и яичницы. Кулинарные изыски я, конечно, видел, когда их несли на стол директору академии или через витрины ресторанов, но чтобы самому отведать… Такого ещё не случалось. Я ожидал чего угодно, но только не разочарования. Сперва страж напомнил обычное мясо, только солёное и горькое, но чем дольше я жевал жесткие, тянучие волокна, тем сильнее менялось моё мнение. Остывшая, засохшая овсяная каша с варёным кабачком. Один в один. Я с трудом работал челюстями, подавляя желание выплюнуть стража обратно в блюдо, поближе к его сердцу.
Лицо дяди растянулось в довольной усмешке.
– Мерзость, не правда ли? – ухмыляясь, спросил он.
– За эту дрянь Эрлик сумасшедшие деньги выкладывает? – с трудом выговорил я.
– Пятьдесят полновесных золотых империков, – гордо произнёс Оливье.
– Сколько? – выкрикнул я.
Изо рта полетели пережеванные куски мяса, но я не сдержался. Пятьдесят золотых монет – целое состояние. Я бы прожил на них год, а может и дольше.