Тридцать четыре холостяка, или Дневники народной свахи - стр. 21
Ура, я свободна! Пойду спать, а то рассвет уже скоро, а у меня ни в одном глазу…
Рассвет еще далек,
Но тает грим любви,
Усталость вижу и смятенье,
Взглянув в глаза твои…
Э-э-эх… Как же я скучаю по дому: по Санкт-Петербургу, по родителям, по Москве с учебой и работой – уж очень жизнь у меня там шальная пошла. Да и родители переживать начнут… Вот и думай теперь, как в кротчайшие сроки женить всех богатырей.
Когда вошла в комнату, сразу заметила какую-то книгу, которая лежала на моей кровати. Подошла поближе и прочитала название: «Перепись богатырей Красноградских». То, что надо! Открыла на первой странице и увидела Черномора (точнее его изображение). Видать, Красислав действительно хорошо рисует… И грамоте обучен. Вон, даже краткую биографию составил. Ладно, завтра почитаю. Закрыв фолиант, переложила его на комод.
Спать! Подушка, я иду!
Не раздеваясь, повалилась на кровать и сразу уснула. Уж слишком был насыщенный день.
– Уж рассве-е-е-ет за око-о-о-шком, – раздался сквозь сон душераздирающий вой. – И лу-у-уг зацв-е-е-ел конопле-е-е-ей…
Мне не послышалось? Коноплей?!
– Ты стои-и-и-ишь у окошка-а-а-а, – не унимался противный певец. – И хлещешь пустой самого-о-о-он!
Я открыла глаза и уставилась на Тимофея. Он сидел на сундуке и раскачивался из стороны в сторону.
– И ветер бежит под нога-а-ами, – продолжил котяра. – И воет как брошенный пе-е-е-ес! – Он приподнял моську и завыл еще горше: – Любовь не мерится словами-и-и-и. Она как раскат осенних гро-о-о-оз! Моя Любо-о-овь! Моя отрада-а-а-а! Зачем ты бросила-а-а-а меня-я-я! Я все прощу-у-у и если надо-о-о… Порву любого-о-о-о за тебя!
– Тимка, – позвала я, – ты чего?
– Ась? – пришел в себя кошак.
– Откуда такие душещипательные завывания?
– А, это… – замялся котик. – Это стихи Смеяна. Он у нас стихоплетством балуется.
– Ого, – хмыкнула, вставая с кровати и разминая затекшее тело. – И что еще ваш стихоплет написал?
– Много всего, – повел густыми усами кошак. – Ты это, не спи на ходу, тебе еще завтрак колдовать. А Черномору откушать как следует надо, перед тем как на службу отправиться.
– А остальные богатыри? – полюбопытствовала я.
– Они сегодня ближе к обеду поедут. Границу с Замухрынью проверять.
– Замухрынью? – я прыснула в кулак.
– Ну да, – не понял моей реакции кот. – Так соседнее государство зовется.
Застелив кровать, я привела в порядок сарафан, и пошла прогонять Тимку с насиженного места. Тот нехотя соскочил с массивной крышки и недовольно засопел. Но я не обратила на его недовольство никакого внимания. Открыла крышку и стала копаться в аккуратно сложенных в сундуке вещах. Мне нужно было найти хоть что-то отдаленно напоминающее носки. А то я на босу ногу, да в лаптях себе такие мозоли натру, мама не горюй. Кошак понял мое копошение и обрадовал новостью, что в правом углу сундука есть несколько пар вязаных носок. Обрадовавшись этой новости, я быстро достала первую попавшуюся пару и натянула ее на ноги. Материал был легкий и довольно приятный, так что я могла не опасаться того, что мои ноги в них будут преть. Затем я, наконец, обулась в лапти (и как в них раньше ходили?). Взяв в руки лежащий на комодике гребень, стала пыхтеть над своим «гнездом». Когда распутать волосы все-таки получилось, заплела косу и подвязала ее тесемкой. Как я так спать умудряюсь, что к утру не могу распутать образовавшийся колтун? Головой по подушке, что ли вожу?