Трибуле - стр. 30
– Я это уже позабыла, монсеньор. Ваша память удивляет даже меня! А ведь в моем племени я считалась лучшей хранительницей памяти о значительных событиях нашего прошлого.
– Цыганенка повесили! – продолжал Монклар.
– Это был мой сын, монсеньор…
Она произнесла эти слова буднично, без тени озлобленности.
– Ну, и что же ты теперь хочешь?
– Ничего, монсеньор!
– Почему же ты так посмотрела на меня, когда я проезжал мимо?
– Привычка… Вот и всё.
Главный прево уже собирался пришпорить лошадь.
– Монсеньор! – обратилась к нему старуха.
– Давай, говори… Я был уверен, что ты захочешь мне что-нибудь сказать.
– Меня уверяют, что вы хотите арестовать Лантене.
– Ты его знаешь?
– Достаточно, для того чтобы интересоваться его судьбой… И потом… меня интересует судьба одной девушки по имени Авет, дочери печатника… Два этих юных создания обожают друг друга, монсеньор. Если Лантене повесят, Авет очень огорчится… и ее отец тоже.
Просьба так мало походила на прошение, что главный прево сразу же интуитивно сообразил: у старухи, скорее всего, на уме другое, а отнюдь не счастье Авет и Лантене. Он не стал отвечать и тронул поводья.
Джипси больше не пыталась его удерживать. Но если бы граф де Монклар догадался обернуться, он вне всяких сомнений содрогнулся от ужаса: таким полным жгучей ненависти взглядом проводила его странная старуха…
А главный прево задумался:
– Хорошая рекогносцировка! Оказывается, Лантене принят в доме у Доле! Мы накроем две цели одним ударом…
В тот момент, когда Монклар со своим эскортом скрылся за поворотом улицы Сен-Дени, из ближайшего дома вышел молодой человек и, заметив Джипси, приблизился к ней.
Пока он подходил, на лице его появилось особое выражение: смесь жалости и отвращения. Молодой человек тронул старуху за плечо. Она резко вздрогнула; так погруженный в глубокую задумчивость человек резко возвращается к реальной действительности.
– Лантене, – пробормотала она, проводя иссохшей рукой по испещренному множеством мелких морщин лбу.
– Что ты здесь делаешь, мама Джипси? – спросил молодой человек спокойным низким голосом.
– Ничего, дитя мое, ты знаешь, мне нравится бродить по улицам. Это напоминает мне прежнюю бродячую жизнь, когда я скиталась по большим дорогам со своим мужем.
– Бедная мама Джипси! Значит, ты не решаешься жить в удобном доме… одеться… мирно жить… в конце концов, стараться заполучить хоть немного благосостояния и счастья!.. Ты же знаешь, что я предлагал тебе всё это, милая мама!.. Иди жить ко мне… я обеспечу тебе спокойную жизнь, я устрою тебе обеспеченную старость…
– Да, да… Я знаю, что ты сохранил ко мне признательность, дитя мое… у тебя доброе сердце…