Три желания для рыбки - стр. 35

— Ответь ты ей уже, наконец, — говорит он мне.

— Кому? — не поняла Диана наших обменов взглядами.

— Кажется, у нас ещё оставалось печенье... — говорю, чтобы заполнить тишину. — Так что чай всё ещё актуален.

— Сначала Лина ответит на сообщения, — Мих неумолим, — потом чай.

Я вижу те самые грозовые тучи, которые застилали его взор всякий раз, когда Князев был зол. Никогда ещё его злость не была так отчётливо направлена на меня, и я теряюсь в моменте. Даже Васильева притихла и молча стягивает с себя верхнюю одежду. Иду на поводу у своей растерянности и открываю переписку с Пожарским, где скопились непрочитанные сообщения:

— Объявляешь мне бойкот, рыбка?

— Оставишь нас без свидания? Обидел чем-то?

— Как на счёт субботы? Я как раз свободен от работы, и на пары нам не надо. Всю развлекательную программу, разумеется, беру на себя.

Мы втроём стоим слишком близко друг к другу в узком пространстве прихожей, и Диана видит имя моего собеседника в экране телефона. А, может, и сообщения тоже видит.

— Ого! — восклицает она. — Я-то думаю что за срочность, а у тебя свидание, оказывается намечается! Да ещё и с «котом», из-за которого ты загрустила в последнее время! Так это точно нужно чаем отметить! Поздравляю, Беляева, ты больше не серая мышь! Мих, разувайся и проходи уже. Раз Лина говорит, что печенье ещё есть — значит есть. Я-то его не ем.

— Я не буду чай, мне идти надо, — совсем хмуро ответил Князев, продвигаясь к двери.

— Как не будешь? А приходил зачем? А как же отметить?

— Правда не могу, — я вижу как он изо всех сил пытается быть вежливым перед Васильевой. — За Лину рад, конечно. Как раз только что говорили о том, что мне тоже кое-кто нравится. Но, Беляева, — обращается он уже ко мне, — врать нехорошо.

Так он и ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь.