Три войны - стр. 36

– И как бы ты это сделал? – недоуменно спросил Петька.

– Как, как, по дворам бы пошел, все амбары перевернул с ног на голову,

С улицы послышался громкий топот скачущих лошадей.

– Ну вот и попили чаю, – с досадой сказал Петька, вглядываясь в окно. – Начальство прибыло.

Через несколько минут, представители власти, ввалились дом к Ефиму Барсукову. Несмотря на начавшийся жаркий день, в черной папахе и кожаной куртке с кобурой на боку, уполномоченный Гребнев, резко и отрывисто скомандовал Волынкину и Чумакову:

– Дом обыскать. Лошадей и хлеб изъять. Оружие, что на глаза попадется, тоже забрать, от греха подальше. И не забудьте на все реквизированное имущество и хлеб, по всем революционным законам, выдать им соответствующие бумаги.

– А что тут обыскивать, я знаю, где хлеб спрятан, – услужливо глядя в глаза Гребневу, предложил Тугушкин.

Ефим стоял как белая стена. Медленно опустившись на табуретку, хотел что-то возразить, но не смог, был сильно испуган.

– Пригрел змею на груди, ишь какие прыткие, да честные, – придя в себя, покачал головой Ефим.– Не думал я Клим, что ты такой падкий до чужого добра. Сам – то работать не особо стараешься.

– Да ты и расчетом не балуешь, – упрекнул его Клим. – Ломоть хлеба творогом намажешь, сверху сахаром посыплешь, вот и весь расчет.

– Когда-то ты и этому ох как рад был.

– Не скрою, радовался, пока не наелся. А домой я что принесу? Половину ломтя хлеба, что не доел?

Ефим отвернулся от него и перевел взгляд на Гребнева:

– Вы хоть пару лошадей оставьте, а то работать на полях нечем будет.

– Не мели ерунду, мы забираем только излишки. – Заявил ему Гребнев. – А всю скотину твою тебе оставим, паши землю, сей, убирай, на следующий год надо же за хлебом к кому-то идти.

– Из амбаров тоже все не выгребайте, – поникнув головой, пробормотал Ефим. – Ведь яровое зерно там и едовое то же.

– Вот видишь, – перебил его Гребнев. – Кабы ты втихаря не прятал хлеб по тайникам, а отдал бы голодающему пролетариату, не было бы никакого разговору сейчас.

– Ничего я не успел спрятать, олух царя небесного, – тяжело вздохнув, корил себя Ефим, поднимаясь с табуретки. – Знал бы где упасть, так соломки бы постелил.

– Да ты не переживай, сейчас с тобой разберемся и к дружку твоему Копылову пойдем, – грозно бросил ему в лицо Чумаков.– Я думаю, у него тоже есть чем поживиться.

Иван Копылов спокойно встретил подъехавший продотряд. Он спустился с крыльца, открыл калитку.

Гребнев зачитал ему постановление на изъятие продовольствия в пользу голодающего населения. Рядом стояли Чумаков и Волынкин. За ними две подводы, одна наполовину груженая рогожными мешками с конфискованным зерном, которой управлял Петька Кобылкин, а на второй сидел с гордым видом Клим Тугушкин.