Три войны - стр. 23
Глава 2
1
Василий проснулся рано, еще только чуть забрезжил рассвет. Наверное, проснулся оттого, что скорее хотелось начать ту жизнь, которой он жил раньше до войны, где все было понятно и ничто не могло изменить привычного размеренного ритма крестьянской жизни, с которого начинался обычный рабочий день.
Надев шинель и шапку, обув отцовские калоши спустился с крыльца на землю. В ограде мирно спали овцы, за стенами курятника запел петух. Василий несколько раз глубоко вздохнул сырого морозного воздуха, пахнущего весной, которая уже наступала зиме на хвост. Опершись руками на верхнюю жердину изгороди, он неотрывно смотрел на темнеющий лес за речкой, на облака, освещаемые лучами восходящего солнца.
– Кому это тут не спится? – послышался хриплый голос отца.
Василий вздрогнул, встряхнув головой, как бы освобождая ее от прошлых воспоминаний:
– Много раз, там в Германии, перед глазами всплывала эта картина! Прошло столько лет, а ничего не изменилось – та же речка, лес, облака.
– А чему тут меняться-то, – проворчал Юда, – если бы не империалистическая и не гражданская, мы бы как в раю жили. Он внимательно посмотрел в глаза сыну, – а ты вижу паря приустал-то от чужбины. Долгонько не был дома, вишь как возмужал да и вона проседь появилась. Видно хватил горюшка с лихвой?
– Да уж, не сладкая жизнь на войне была, – усмехнулся Василий. – А в плену – так и вспоминать не охота. Только немного радости и было, когда у пана Кшиштофа батрачили.
– А что это за пан?
– Как – нибудь потом расскажу, – отмахнулся Василий и глядя в даль на темно-зеленые горы продолжил, – я вот, что думаю тятя, чтобы после всех унижений и передряг, всего прожитого, душу в порядок привести и успокоиться – надобно в церкву сходить.
– Правильно гуторишь сынку, – поддержал его Юда, – ничто акромя церкви не может дать успокоение душе. Сходи в Николаевку, помолись, свечи зажги.
Деревня начала оживать: где-то в конце улицы ударил кнут пастуха, затявкали собаки, заговорили соседские женщины, управляясь с хозяйством.
Василий вышел за ворота, мимо проходил высокий мужик.
– Васька, ты? – громко крикнул он.
– Я! – отозвался Василий, узнав своего друга детства Гришку Лосева.
Был он невысокого роста, худощавый, с кучерявой головой и козлиной бородкой.
Василий, не сводил доброго взгляда с друга.
– Ну дай хоть поглядеть на тебя, – с улыбкой проговорил Гришка.
– Я тоже давно горел желанием тебя увидеть, – да только не могу еще очухаться после плена.
Мимо промчался всадник.
– Кто это?
– Виталька Грязнов, дурью мается, – усмехнулся Гришка. – нет чтобы в поле себя показать, так он по деревне гарцует. Молодой еще.