Три восхода солнца - стр. 26
– Угу.
– Зачем было открывать дыру и впускать монстров? Почему решил вдруг меня спасти? И ответь ради бога, зачем ты ломал мебель, ну и прочие предметы обихода портил в квартире?!
– Все? – Тон такой, словно хвостатого собеседника ведут на расстрел, а мне, пожалуй, придется сказать: «ПЛИ!», да еще и собственноручно спустить курок. – Еще вопросы есть? Или на этом фантазия иссякла?
– А ты не ерничай: надо – найдутся. Еще, конечно, хотелось бы знать твое имя или ты старомодно пользуешься кошачьей кличкой? – Я вся – сама невинность. Улыбка от уха до уха, и большие наивные глаза. Что, обидела? Извини, не специально…
Не знаю, видел ли кто тяжелый взгляд исподлобья в исполнении кота. Я, например, имею честь лицезреть сие действо в реальном времени и совершенно бесплатно.
– Отвечать по порядку? – Ах, какие любезности! Машу рукой: мол, как угодно. – Зовут меня… ну, к примеру, Фер…
–Ага, можно Фламми, можно Фера или Ферум8… – протягиваю я невзначай.
– Вижу, с латынью у тебя все в порядке, – тут же откликается хвостатый собеседник, но настоящего имени все же не раскрывает. Что ж, его право. Кстати, я уже придумала ему прозвище: «Толстопуз», но лучше, если он об этом не узнает, а то обидится еще, право-слово, замкнется – так и не дождешься ответов, умрешь от любопытства.
Эх, правду говорят англичане: «Curiosity killing the cat» – «Любопытство убило кошку». Хотя… у кошки девять жизней…
– Как ты уже догадалась, вовсе я не говорящий кот или другое упущение природы, – Фер жалобно вздыхает. На мохнатой и усатой морде – тяжкий груз воспоминаний, десяток волосатых морщин и страдальчески возведенные бровки. Уморительное зрелище, надо признаться, но я не признаюсь. – Давно, неважно, сколько лет назад, я совершил ужасную ошибку, за которую поплатился… Но ситуация изменилась и мне представился шанс заслужить прощение. Я выполнял приказы. – Голос Фера приобрел трагические нотки профессионального драматического актера, – Я терпел убогое существование в кошачьей шкуре и, кстати, продолжаю этим заниматься до сих пор. Я старался… – Очередной горький вздох и взгляд, что говориться, «с укоризной». – Но пришла ты, и все испортила, разрушила, хм, разбомбила. Банально, правда?
– За что же тебя так, а? И кто? – Все-таки мне его жалко. Хотя, если вдуматься, сам виноват. Мало того, что один раз напортачил, так ведь и сейчас гадости творит направо и налево. Мебель ломает, демонов вызывает… Нет-нет-нет, Мона, ты слишком добросердечна. На дыбе или в другом неудобном положении ему самое место, и только храброе спасение девушки (то есть меня) что-то меняет. Исправляется? Хочется верить.