Три восхода солнца - стр. 1
Глава первая
Первым делом я включила автоответчик. С него начинается дом, милый дом – стоит только переступить порог, небрежно бросить на трюмо ключи и, не разуваясь, пройти в комнату. Хочется услышать голос, пусть и свой собственный. Одиночество – это когда некому сказать: «Привет».
…Здравствуйте. К сожалению, сейчас я не могу подойти к телефону. Поэтому если вы уверены – оставьте сообщение после сигнала…
Сигналом служило жутковатое завывание потустороннего существа. На самом деле «замогильным» голосом подвывал мой хороший знакомый – Степка с параллельной группы. У него всегда так удивительно живо получалось – окружающие дивились. Так естественно, так натурально. Я даже слегка завидовала сим талантам, пока не обнаружила в Степане еще множество «скрытых резервов». Клыки, когти и хвост, например…
Сообщений за время отсутствия набралось немало. Автоответчик вещал, не спеша, прокручивая звонок за звонком. Я в полумраке бродила по комнате, раздеваясь и попивая гранатовый сок.
…Здравствуйте, Мона. Мне сказали, вы занимаетесь такого рода проблемами, хм… Я подумал, что если это не шутка… Это, конечно, напоминает сумасшествие, я понимаю, но…
– Ну, давай же, не тяни. – Подбадриваю невидимого собеседника. Конечно, смущенный монолог идет в записи, и от моих слов незнакомцу не холодно, ни жарко…
…Хороший друг посоветовал мне обратиться по этому телефону… Сказал, оставить сообщение для Моны… Может, мне надо сослаться на знакомого?.. Или проще было бы встретиться и поговорить?..
– Встретиться – поговорить. – Властным жестом отставляю стакан в сторону. Стягиваю сапоги, один за другим кидая их через порог комнаты. Блаженно вытягиваю голые ноги, растекаясь по дивану.
Черт, ну и досталось же мне в этот раз! А все из-за таких неуверенных и мямлящих типов, которые в потустороннюю силу не верят, даже столкнувшись с нею лицом к лицу, нос к носу! Неужели так трудно крикнуть: «Осторожно, оборотень!», а не шептать: «Мне кажется, я не очень уверен, но за вашей спиной сейчас находится существо, несмотря на всю абсурдность его появления и нереальность происходящего – крайне агрессивное по отношению к вашей особе…». Попробуй тут – увернись! Да я наоборот отвлеклась на еле слышное бормотание – настолько, что чуть не пропустила мощный удар когтистой (более чем реальной!) лапы. Вполне возможно – смертельный удар.
Впрочем, сама виновата. Кто сказал, что мою многострадальную спину будет прикрывать чья-то задница? Нет, Мона, именно тебе поручили грязную работу – и заплатили за нее неплохие деньги, между прочим, так что изволь о своих частях тела позаботиться самостоятельно.
…Если это не шутка, – продолжал лепетать голос, – то перезвоните мне по номеру…
– Обязательно. – Я занялась оценкой нанесенного ущерба. Итак, три синяка, одна здоровенная ссадина на коленке. Ерунда. Бандитские пули, как говорится. Тонкие пальцы дотянулись до лопатки и нащупали засохшую кровяную корочку на коже. Ой, а это уже серьезно. Небольшая царапина – мелочь, само собой, только весьма неприятная мелочь, если мои подозрения подтвердятся – не хватало еще получить сей «подарок» от почившего вечным сном оборотня. Самое время задуматься о противоядии! – «Если это не шутка…»! Ничего себе шуточки!
Весь медицинский арсенал – пластырь на ссадину. Остальные «бандитские пули» зализываю в прямом смысле этого слова. Слюна – идеальная среда для бактерий и, как ни странно, самое лучшее антисептическое средство. О «подарочке» оборотня подумаю позже – в конце концов, у меня еще есть время до полнолуния, да и не факт, что все плохо. Будем решать проблемы по мере их поступления…
Интересно, что беспокоит нового клиента? Расшалившееся приведение? Кровожадный вампир? Хулиган-домовой, ежедневно ворующий хозяйские тапочки? Хорошо бы последнее.
Горестно вздыхаю. Растираю уставшие мышцы. Эти существа – бред для большинства здоровых умом людей. Для меня – объект уничтожения и средство заработать. Заработать, значит, кушать. Кушать, значит, выжить. И все. Нет никакой лирики, никакого героизма, если кто подумал. Я – вовсе не бесстрашный боец «за добро и справедливость», не Блэйд и Ван Хельсинг, боже упаси. Принцип прост до безобразия: монстры, потусторонняя живность и прочие взбесившиеся чудики меня интересуют только как жертвы, и только в двух случаях: когда они нападают на меня любимую, – и когда мне платят за их исчезновение на веки вечные. Все.