Три товарища и другие романы - стр. 67
– Хорошо сказано, – одобрил я ее речь. – Не окажете ли нам честь, сударыня?
Она поколебалась. Но потом одержало верх любопытство: вдруг удастся еще что-нибудь выведать? Я откупорил бутылку бренди.
Позже, когда все в доме стихло, я взял пальто и одеяло и пробрался по коридору на кухню. Я встал на колени перед столиком, на котором стоял телефонный аппарат, накрыл голову пальто и одеялом, снял трубку, подоткнув левой рукой конец пальто под аппарат. Так я мог быть уверен, что меня не подслушают. У пансиона Залевски были на редкость длинные и любопытные уши. Мне повезло. Патриция Хольман была дома.
– Давно ли вы вернулись с ваших таинственных переговоров? – спросил я.
– Почти час назад.
– Ах, если б я знал…
Она засмеялась.
– Нет-нет, это ничего бы не изменило, я сразу легла, у меня опять немного поднялась температура. Хорошо, что я рано вернулась.
– Температура? Сколько же?
– Ах, пустяки. Расскажите лучше, что вы еще делали сегодня вечером.
– Беседовал с хозяйкой о международном положении. А вы? Переговорили успешно?
– Надеюсь, что успешно.
Под моим покровом возникла тропическая жара. Поэтому всякий раз, когда говорила девушка, я делал себе отдушину, жадно хватал губами холодный воздух и снова опускал полог, когда наставал мой черед говорить в трубку, которую я прижимал к самому рту.
– Среди ваших знакомых нет никого, кого звали бы Робертом? – спросил я.
Она засмеялась.
– По-моему, нет…
– Жаль. Мне бы очень хотелось слышать, как вы произносите это имя. Может быть, все-таки попробуете?
Она снова засмеялась.
– Так, ради смеха, – сказал я. – Например, Роберт – осел.
– Роберт – ребенок…
– У вас чудесное произношение, – сказал я. – А теперь попробуем слово «Робби». Итак, Робби…
– Робби – пьяница, – медленно произнес тихий далекий голос. – А теперь мне пора спать: я уже приняла таблетку снотворного, и голова начинает гудеть…
– Да, конечно. Спокойной ночи. Приятного сна…
Я положил трубку и снял с себя пальто и одеяло. Потом поднялся на ноги – и опешил. Всего в шаге от меня застыл, как призрак, наш пансионер, бухгалтер, занимавший комнату рядом с кухней. Я сердито чертыхнулся.
– Тсс! – сказал он ухмыляясь.
– Тсс! – передразнил я его, еще раз мысленно послав его к черту.
Он значительно поднял палец.
– Я не выдам. Дело политическое, не так ли?
– Что? – поразился я.
Он подмигнул мне.
– Да вы не бойтесь! Я и сам держусь крайне правых позиций. Секретный политический разговор, не так ли?
Наконец до меня дошло.
– В высшей степени! – сказал я и тоже ухмыльнулся.
Он кивнул и сказал шепотом:
– Да здравствует его величество!