Три товарища - стр. 9
– А почему бы и не поглупить? – спокойным, неожиданно глуховатым голосом ответила она. – Не так уж это было страшно.
– Не страшно, конечно, но и не так уж прилично. Ведь наша машина развивает около двухсот в час.
Она слегка подалась вперед и засунула руки в карманы пальто.
– Двести километров?
– Ровно сто девяносто восемь и две десятых, официально установлено, – с гордостью, точно выпалил из пистолета, объявил Ленц.
Она рассмеялась:
– А мы-то думали, что ваш потолок – шестьдесят, семьдесят.
– Видите ли, – сказал я, – этого вы просто не могли знать.
– Нет, конечно, – сказала она, – этого мы действительно не могли знать. Мы думали, что «бьюик» вдвое быстрее вашей машины.
– Понятно. – Я отбросил ногой валявшуюся ветку. – Но, как видите, у нас было очень большое преимущество. Господин Биндинг, надо думать, здорово разозлился на нас.
Она рассмеялась:
– На какое-то мгновение, вероятно, да. Но ведь надо уметь и проигрывать. Иначе как же жить?
– Разумеется.
Возникла пауза. Я посмотрел в сторону Ленца. Но последний романтик только ухмыльнулся, повел носом и не стал выручать меня. Где-то за домом закудахтала курица.
– Прекрасная погода, – проговорил я наконец, чтобы как-то нарушить молчание.
– Да, чудесная, – ответила девушка.
– И такая мягкая, – добавил Ленц.
– Просто необыкновенно мягкая, – дополнил я его мысль.
Возникла новая пауза. Девушка, видимо, считала нас законченными кретинами. Но при всем желании ничего более умного я придумать не мог.
Вдруг Ленц стал принюхиваться.
– Печеные яблоки, – сказал он с чувством. – Похоже, к печенке нам подадут еще и печеные яблоки. Какой деликатес!
– Несомненно! – согласился я, мысленно проклиная и себя и его.
Кестер и Биндинг вернулись. За эти несколько минут Биндинг стал совсем другим человеком. Видимо, он принадлежал к категории автоидиотов, которые испытывают абсолютное блаженство, если где-нибудь встречают специалиста, с которым могут всласть наговориться на любимую тему.
– Не поужинать ли нам всем вместе? – спросил он.
– Само собой разумеется, – ответил Ленц.
Мы пошли в зал. В дверях Готтфрид, подмигнув мне, кивком головы указал на девушку:
– Считай, что ты стократ вознагражден за утреннюю пляшущую старуху.
Я пожал плечами:
– Может, оно и так. Но почему ты не выручил меня, когда я стоял перед ней, точно какой-то заика?
Он рассмеялся:
– Надо чему-то научиться и тебе, дитя мое!
– Нет у меня охоты учиться еще чему-нибудь, – сказал я.
Мы последовали за остальными. Они уже сидели за столом. Хозяйка как раз внесла дымящуюся печенку с жареным картофелем. Кроме того, в качестве прелюдии она поставила перед нами большую бутылку пшеничной водки.