Три сокровища - стр. 95
В воздухе царил запах солода и хмеля. Сегодня дружно варили пиво, причём конкретной пивоварни в деревне не имелось. Это был коллективный процесс сродни какому-то празднику, проходящий внутри широкого одноэтажного здания, невесть чем служившего здесь в иное время.
Сейчас же там располагались кадки с забродившей жижей, к постройке тащили мешки с зерном, сухие веточки для особого аромата, ведёрки с протёртыми ягодами, так же уже хорошенько настоявшимися за какое-то время до начала всего этого.
Однако же это вовсе не было каким-то регулярным весёлым ритуалом какого-то праздника. Готовили тризну по покойным, спустя определённое количество дней поминая растерзанных стаей волков. Ставили вытянутые столы снаружи, накрывали тёмными скатертями, расставляли соленья, мутные бутыли с брагой, настойки и наливки, а также богатый выбор закусок, чаще всего со ржаным хлебом: корочки, сухарики, ломтики с рыбой или мясом поверх. Были и острые намазки, и сметана с зеленью.
Пеклись поминальные куличи, но делали их столь рано, добавляя по традиции обязательно утренней росы, что запах выпечки в воздухе практически не ощущался. В любом случае, если и оставался от него ещё какой-либо шлейф, его с лихвой перебивали ароматы хмеля, солода и забродившей смородины.
Бородатый сказитель на лавочке подёргивал струны гуслей, рассказывая малышам о страшном нашествии зверья. Его пожилая полноватая супруга угощала ребятню печеньем в форме всё тех же волков. Возможно, в этом имелся какой-то символический и ритуальный подтекст – преодолеть страхи, откусив голову и съев страшного хищника, пусть и из выпечки. А может, она просто боялась, что старик слишком уж перепугает ребятню своими историями.
– Эй, Фред, этот паж похож на Ассоль, гляди! – молодой паренёк с лёгкой бурой щетиной на подборке похлопал по плечу своего отвлекавшегося на болтающую меж собой троицу девчонок с длинными светлыми косами приятеля.
– Не паж, а юнга, – поправил другой, рядом стоявший пухлый веснушчатый парень с длинными вьющимися волосами, всматриваясь в фигуру позади цыганки на спине златогривого жеребца. – Смотри, какой китель красивый! – изучал он явно больше наряд дочки друида, а не вглядывался в её лицо.
– Да какая разница… – скривился первый, недовольный такой дотошностью.
– Юнга на корабле служит, а паж при рыцаре оруженосцем, – пояснил крепкий чернобровый парнишка позади них с короткой стрижкой и печёным яблоком, зажатым в руке, от которого тут же и откусил.
– Похож ведь! – не унимался первый, кареглазый, в утеплённой мехом куницы бурой курточке да в вязаной шапке.