Три слова - стр. 14
– Здравствуйте! – Произнесла я, протянув руку. – Анжелина Андреевна, адвокат. Я…
Не успев выслушать меня, отец девочки вырвал из моих рук пакет с вещами, и закричал.
– Вам не стыдно?! Вы! Вы будете защищать убийцу! Моя девочка не заслужила такого отношения к себе! У вас нет и грамма совести!
Он схватил мать девочки за руку и потащил ее за собой к дверям.
– Подождите! Я уверена, что он не виновен… – Успев ухватиться за руку матери, я посмотрела в ее глаза, наполненные слезами. – Мне доводилось видеть достаточно убийц, чтобы знать, когда человек действительно может совершить нечто подобное, а когда нет. Доверьтесь мне, прошу!
Отец вновь дернул руку матери, и они удалились.
– Знаешь… Я уверена, что это их вина.
– Почему? Родители не виноваты в том, что какой-то отморозок решил свести счеты с невинной девушкой.
– Да. Стас, они виноваты, потому что создали ситуацию, когда их ребенок не может им доверять; боится сказать правду; ожидает наказания и неважно за правильные поступки или за свои ошибки. Это просто страх. И вот что мы видим в результате. Пакет с вещами. Тело. И, да, родителей, обвиняющих весь мир, но только не себя. Если бы они ей доверяли и не осуждали, она бы сказала им, что у них отношения, что она собирается вечером к нему. Понимаешь? Это бы всё упростило. И родители бы знали, какой он человек.
– Выходит, если я отругал своего сына за разбитую вазу, то он больше не сможет мне доверять? – Возмутившись, произнес Стас.
– Дело не в вазе, а в твоем отношении к ситуации. Ты, что, никогда не разбивал или не ломал ничего?
– Разбивал… Это был мамин любимый сервиз, ох, я и отхватил тогда.
– Ммм, а, может быть, когда ты впервые курил с мальчишками за гаражами, ты пришел и рассказал об этом?
– Нет, конечно. – С недоумением, ответил он.
– Почему же?
– Хм. Боялся, что за это мне влепят ремнем еще больше.
– Больше чем за сервиз, верно? Это могло случиться со всеми. Даже твоя мать могла разбить любой элемент сервиза. Но раз это сделал ты, то почему бы не наорать и не обвинить тебя в случившемся. Ух, ты, а ведь это выход. Типа я так расстроена, что пойду и расстрою своего ребенка, он ведь не думал, как я буду чувствовать себя, зачем мне думать тогда.
– Теперь у меня ощущение, что я виноват и мне хочется извиниться перед ним. – Опустив глаза, Стас начал что-то набирать в своем телефоне.
– Они встречались больше года! Стас! Не неделю, не месяц, а гораздо больше. Однако родители не замечали этого, либо делали вид, что не замечают. У них был как минимум год, чтобы узнать парня, сделать объективный вывод, а не «он ездит на мотоцикле, он старше, он живет один, потому что не нужен своей мачехе, а отец вообще погиб – он тебе не пара». Черт, они могли всё исправить, но не захотели. Проще оттолкнуть ребенка, чем понять. Будто им не было 16 и они не влюблялись, даже если и в неподходящих людей.