Три шершавых языка - стр. 30
– Железно! – подтвердил Курт, вытянул ногу из под стола и хмыкнув свалил прочь, почему-то в приподнятом настроении.
– Я же тебе говорила, что все будет в порядке, – сказала она, отлепившись от Марка. Сам Марк все еще огорошенный странным поведением его хороших знакомых и не менее странным их диалогом тщетно пытался размыслить, что это черт возьми было. – Тебе взять еще чаю, весело спросила она таким голосом, словно бы ничего и не произошло.
– Спасибо Энн, я уже сегодня напился, – ответил ей Марк, не прерывая своих раздумий.
***
По какой-то причине, но об этом случае Курт словно и забыл. Мало того, он несколько раз встречал парочку около школы, и спокойно проходил мимо подняв бровь или кивнув головой. Лишь один раз он упомянул давнишний разговор, что-то о женщинах и о том аде, которым они всегда награждают. Марк не слова не понял о чем он, как в прочем он не всегда понимал его, а говорил Курт много и часто двусмысленно. И вообще, откуда ему знать много о женщинах. Еще больше осмелев, Марк стал чаще проводить времени с Ангелой и эту парочку теперь обсуждала вся школа вместе со всем детским домом. Даже учителя поделились на два фронта. Одни пытались разъединить их, другие просили своих коллег и учеников убрать от них свои грязные лапы.
К середине весны Марк ощутил себя особенно легко. Свежая трава была зеленее что ли, а небо глубже и ярче. Только сейчас он обратил внимание на то, что весна может быть наполнена самыми разнообразными запахами, звуками, можно радоваться каждому тощему и занудному комарику, каждой маленькой мошке, как самым достоверным символам приходящего теплого лета. Уровень доверия к Ангеле достиг, можно сказать своего олимпа, когда жгло желание и была возможность говорить о чем угодно без тени стеснения. Иногда они отваживались прогулять уроки и бродили по городскому парку. Ангела частенько покупала им двоим мороженое. Деньги у нее хоть и немного, но водились, поскольку старушки-подружки ее бабушки нет-нет но заглядывали иногда проведать ее.
Прошло целых семь месяцев с того дня, как он сдружился с Ангелой и если бы кто-нибудь спросил, кто же она для него, он бы ни секунды не думая ответил, – она моя подруга, она мой самый лучших друг. Марку стали сниться новые сны, к его удивлению не мрачные и пугающие, как прежде, а яркие и парящие. Его навык хорошо запоминать их и пересказывать, раздвигал их диапазон общения до невероятных границ. Как прояснилось позже Ангела никогда не видела снов, и вообще слабо представляла что это такое. Все же ей удавалось видеть что-то похожее на сновидения, но ничего из них не припомнила.