Три шершавых языка - стр. 14
***
Марк не помнил в точности, как оказался в детском доме. Вернее сказать, не помнил почему оказался здесь. Какие-то клочки событий, разбросанных в памяти, ни коем образом не объясняли, кто он, кто его родители, а главное появятся ли они и заберут ли его когда-нибудь отсюда. К воспитателям было бесполезно обращаться, для них он был всего лишь очередным маленьким бедолагой, которому не повезло с родителями. Но кое-что он все-таки помнил.
До какого-то отчетной точки времени в его воспоминаниях, все было тепло и хорошо, словно он плыл по мягкому течению пуховой реки. Затем произошло, какое-то странное событие. Он почувствовал, что его держат на руках, не так бережно, как обычно в таких случаях, а грубо, очень грубо. Хотя он уже достаточно подрос, и даже мог ходить сам, но его крепко сжимают в объятьях и трясут. Для себя Марк заключил, что это была его мать. Лицо, боже мой, какое у нее лицо, почему я не помню его. Как много бы я отдал в обмен на воспоминания, как выглядят ее черты. Она что-то отчаянно пыталась говорить, успокоить, заставить замолчать его, разрыдавшегося ребенка. При этом она хватала ртом воздух, задыхаясь от… от бешеного бега! В то же самое время за спиной ругались мужчины, почему-то громко и дерзко, затем прогремели оглушительные хлопки, один, второй, третий и мать еще крепче сжала его и еще сильнее принялась трясти, ускорив шаг. Что было с ее голосом? Раньше она так странно не говорила с ним. Запомнился еще болезненных холод, хотя и бросало в пот. Одеяло, проклятое одеяло! Она постоянно закрывало ему лицо своим углом. Если бы не это одеяло я навсегда запомнил бы ее и потом обязательно нашел.
И снова пропасть в памяти, и долговременная темнота. Всплыли какие-то омерзительные крашенные стены до половины своей высоты, незнакомые люди со строгими лицами на их фоне, размытыми но точно строгими. На них была не менее строгая форма и они о чем-то судачили между собой, изредка поглядывали в его сторону. Затем другие лица, не такие строгие, но в белой одежде, никогда не сулившие чего-то хорошего. Несмотря на все попытки казаться дружелюбными, доверия они все равно не внушали. Проходит еще какое-то время, какие-то неясные события, следуют одно за другим и вот он здесь. Один, среди многих, одинокий посреди оголтелой толпы, побритых наголо шалопаев.
Были и другие воспоминания прежних времен, но из них ничего толком сложить было нельзя. Отец вспоминался в виде темного делового костюма, высоко нависавшим над ним. Его появления рядом с ним были исключительно редки и не всегда складными. Он грубо трепал нежные волосики на его голове и что-то говорил своим сильным басовитым голосом. Мать же была чем-то живым, парящим, игривым и разговорчивым. Ее появление в поле зрения всегда вызывало теплые чувства. Но лица, какие у них были все-таки лица? Смогу ли я узнать их, когда они вернуться за мной?