Три сестры мушкетера. Время поиска - стр. 10

Я отрицательно покачал головой.

– А, чего тут тогда кот нарисован?

– Темный ты человек, Петрович. Это – специальные корма для кошек. Импортные. Весь мир давно их ест, а мы – только начинаем.

– То-то, озверели, – обиделся Петрович, и вдруг радостно закричал: – Слушай, Котофеич, я же для тебя такого покупателя имею! Только ты, это, – добавил он вполне по-деловому, – меня в долю возьмешь. Понял?

Словотворчество Петровича, столь ревностно относящегося к проблеме человеческих имен, не смутило меня – возможный покупатель был важнее, особенно, если принять во внимание бытовавшую здесь легенду о кошачьем рае. Но опыт коммерсанта показывал мне, что, несмотря на любую симпатию к возможному компаньону, все свои интересы не следует открывать сразу.

Петрович же тем временем расстелил на столе скатерть, открыл целую бутылку «Рояля». В карманах у него оказался запас пластиковых стаканчиков, и кутеж грузинских князей начался.

Надо сказать, что Петрович сразу выявил себя практическим человеком – выпивки выставил в изобилии, а по поводу закуски заявил, что уж, если кошки это едят, то уж и люди тем более не потравятся.

– Кошка, ведь она нипочем что попало жрать не станет. «Останкинскую», скажем, колбасу или куриные окорочка из-за океана, понял? Стало быть, и мы от ихних фрикаделек не сдохнем.

С этими северными белыми ночами я как-то выпал из времени и поэтому уже никуда не спешил, Петрович – тем более. Мы разбавляли «рояль» пивом, закусывали котовыми «пищами», и я поинтересовался, каким образом бывший «мент», и к тому же – негр, оказался в этом самом Большом, и как он стал владельцем отеля. Как я уже говорил, мы никуда не спешили, и Петрович рассказал о себе все, что только знал.

Анатомически все без исключения национальности устроены одинаково: те же печенки, селезенки, кишки и, конечно, зубы, это я как будущий врач точно знаю. Впрочем, наш Петрович остался без мамы и папы в том замечательном возрасте, когда у него не было вообще никаких зубов в помине. Я думаю, что его мама поначалу увлеклась именно экзотическим видом будущего папы Петровича, но потом, видимо, ее планы изменились, а может быть и, наоборот, изменились папашины планы. Как бы то ни было, но черный малыш оказался в детском доме, где в честь освободившего от рабства негров президента США Линкольна получил имя Абрам, а в честь директора детского дома – отчество Петрович. И фамилию Ящиков, потому что в тот день всем вновь прибывшим детям давали фамилии на букву «я».

Интернационализм – интернационализмом, но маленький Петрович чувствовал себя среди сверстников белой вороной и прятался от них в библиотеке, где к художественной литературе и пристрастился. Перечитав огромное количество детективов, он решил стать сыщиком, и при первой же возможности оказался в школе милиции.