Три сестры. Диана - стр. 19
- Дина? - вскочил с постели отчего-то испуганный Генка и начал натягивать трусы.
- Ген, это что? - спросила не в силах отвести взгляд от торчащей из-под одеяла головы дочери поварихи из солдатской столовой.
- Дин, я объясню. Постараюсь. Сам не знаю, дурь какая-то! Дин, прости. Я... Больше никогда, - частил Генка.
- Любовь у нас! - вскочила с кровати девица. - Пока ты где-то там лекции свои читаешь, я Гену люблю! И уже полгода мы вместе, хоть и тайком. Вон, в окно лазить приходится. От людей стыдно уже! Мы вместе быть хотим.
- Не хочу. - Чуть ли не отскочил от кровати Генка. - Дин, это уже всё...
- Нет не всё! Я неделю за тобой бегаю, всё сказать хочу, а ты от меня прячешься. Я беременна! - выпалила любовница мужа.
- Нет, нет! - трясла я головой.
Моя дорожная сумка с документами, небольшой суммой и сменой одежды была ещё в прихожей. Я развернулась и почти выбежала из дома, едва успев схватить её по пути.
- Дина! Стой! - орал мне вслед бегущий за мной по части босиком и в одних трусах Генка. - Да стой ты! Нельзя ж тебе!
Но я наверное и в институте не бегала так, как сейчас. КПП я не прошла, а пролетела, почти толкнув себе за спину растерявшегося дежурного. В машину, возвращающуюся в город, после передачи документов, я успела сесть наверное в последний момент.
- Может, всё же притормозить? - спросил меня водитель, бросив взгляд в зеркало. - Бежит же.
- Нет, нет для меня больше этого человека, - отвернулась я к окну.
Ещё не хватало, чтобы кто-то видел мои слëзы.
В тот же день, удивлённый секретарь райкома оформлял и вручал мне документы на направление на организацию партийной и образовательной работы в Краснодарском крае, в одной из крупных станиц.
8. Глава 8.
Дорогу до нового места жительства и рабо ы я помню очень плохо. Беременность, которая до этого вообще никак не отражалась на моём самочувствии, кроме растущего живота, вдруг решила мне показать все "прелести" этого периода. При этом меня то охватывала бешеная злость, что хотелось рвать и уничтожать. Окажись в тот момент бывший муж рядом, боюсь я бы с него шкуру когтями спустила, злилась я даже на себя, что сбежала, а не разбила морду Генкиной любовницы об стену квартиры и не вышвырнула ту как она была, голышом на улицу. На обозрение всей части.
С моим положением я в два счëта могла устроить им обоим разбор на партсобрании за аморальное поведение и разрушение народных ценностей гражданского общества. А с учётом в какой части служил Перунов, выселили бы и девицу, и её мать заодно!
А потом злость сменялась апатией, когда всё было безразлично и ничего не хотелось. Я с трудом представляла, как я буду жить дальше. На каком положении, кто я вообще? Да и не приветствовалось вот это шатание. За семью, как за основу государства боролись. А мне могли рано или поздно и вовсе сказать, что я не имею права преподавать. Какой пример, глядя на меня, видят мои ученики и товарищи по партии? А если официальный развод? Да с ребёнком на руках.