Три прозы (сборник) - стр. 108
Так Мотте и сделал, но царь египетский даже слушать его не стал, мол, какие еще жабы.
И тогда вышли жабы и покрыли землю египетскую до самого Чемульпо.
И призвал царь египетский Мотте и сказал:
– Лобастые, пусть ваш Господь спасет наши квашни от жаб, а уж мы вас не забудем.
И на следующий день вымерли жабы в домах, на дворах, на полях, в печах и в квашне, остались только в реке, и увидел царь египетский, что сделалось облегчение, и ожесточил сердце свое, и не сдержал слова, стал мучить народ дальше, и укрывались за стеной Кавказа, и умывали кровью.
Тогда велел Господь Мотте плюнуть в персть земную, и сделалась персть мошками, и явились мошки на людях и на скоте.
Но царь египетский, отмахиваясь от мошек, только ожесточил еще больше сердце свое и опять стал мучить народ, душа путешествующих страданиями уязвлена стала, и снились им запахи мокрой шерсти, снега и огня.
– Ничего не получится, – возроптал было Мотте.
И тогда сказал ему Господь:
– Завтра встань пораньше и явись пред лице царя египетского. Вот он пойдет к воде, и ты скажи ему: отпусти народ, а если не отпустишь, то налетит множество песьих мух, и будет тогда тебе несдобровать.
Так и случилось. Налетело множество песьих мух, и погибала тундра.
И призвал царь египетский Мотте и сказал:
– Я отпущу вас, если спасете.
И ответил Мотте:
– Вот, я выйду от тебя и помолюсь Господу нашему, и удалятся песьи мухи в одночасье, только не обманывай нас больше.
И сказал царь египетский:
– Не обману!
И вышел Мотте от него и помолился, и исчезли песьи мухи, не осталось ни одной.
Но царь египетский только еще больше ожесточил сердце, и не отпустил народа, и стал мучить его дальше, и раскулачивали, и полз злой чечен на берег.
Тогда послал Господь моровую язву на скот, коней, ослов, верблюдов, волов и овец, и вымер весь скот, но сердце царя египетского только еще больше ожесточилось, и не отпустил он народа, и нашли холеру у лекаря в кармане, и прибили щит к вратам Царьграда.
Тогда взял Мотте горсть пепла из печки и подбросил его к небу пред лице царя египетского, и поднялась пыль, и сделалось воспаление с нарывами на людях и на скоте, но сердце царя египетского только еще больше ожесточилось, и не отпустил он народа, и мучил, как прежде, и посылали в Воронеж, и рвали языки.
Тогда простер Мотте кулак свой к небу, и был град и огонь между градом, какого никогда еще не было на земле египетской и никогда не будет, и побил град все, что было в поле, от человека до скота.
И послал царь египетский за Мотте и повинился, что не отпустил народ сразу: