Три повести - стр. 27
Вообще в этом взрослом мире сплошная кутерьма и неразбериха. До абсурда доходит, бывает. Вот у Юрки Либермана тоже отец с матерью в разводе. А получилось как? Жили они себе жили, а потом вдруг папаша Юркин посчитал, что он женат не на правильной жене. Но хотя, наверное, нет, это случилось не так уж вдруг, но всё-таки случилось. Одним словом, этот славный муж и отец в какой-то момент решил, что с русской женой его в рай или куда там не пустят. Рядом должна быть женщина своей веры. И вот на этих смехотворных основаниях, он пять лет назад развёлся с Юркиной матерью и почти сразу же женился на еврейке. А потом почти также мгновенно отчалил с ней в Израиль. На историческую, так сказать, родину.
И вот эти, с позволения сказать, взрослые люди после всего ещё рассуждают о трудностях переходного возраста и нестабильности психического состояния в этот период! Честное слово, детский сад какой-то.
Но в отличие от Светочки, Юрка считает отца предателем и никаких сантиментов с ним не разводит, хотя и с матерью у него отношения натянутые и неровные. Но Юрка вообще такой, неуживчивый и колючий. А ещё ужасно ехидный. Он всё время как будто ждёт нападения и потому перманентно находится в состоянии боевой готовности. И практически всегда нападает первым. Мне кажется, он слишком буквально понимает поговорку про лучший способ защиты. Поэтому-то у него и друзей почти нет, кроме нас с Олегом и Светкой да парочки старых приятелей. Его и учителя терпеть не могут, потому что он гораздо умнее некоторых из них, и не стесняясь демонстрирует это, часто вставляя им шпильки, задавая вопросы, которые их ставят в тупик, бесцеремонно указывая на ошибки или слабую осведомлённость. Как только он поднимает руку, а то и высказывается с места, у многих прямо вытягиваются лица. Кроме, пожалуй, нашей Лилечки, но она – это вообще особый случай.
А что касается прозвищ, то наш двоечник и прогульщик Семён Бондарь назвал меня однажды Дорой, типа от Дарецкой, наверное. Грамотей, блин, даже не заметил, что там корень другой. Но мне это совсем по другой причине не понравилось. В этом имени явно слышится что-то громоздкое, дородное и несуразное: ДО-РА. И я даже сказала, что если он ещё раз меня так назовёт, то сильно пожалеет. Я тогда не знала точно, что сделаю, но наверное вид у меня был весьма убедительный, потому что больше я ни от него, ни от кого другого ничего подобного не слышала.
А вообще Юрка, когда мы заговорили об этом, заметил со смехом, что я к своему счастью не знаю, что такое обидные клички, вот его, например, часто называют хоббитом и я подумала, что действительно всё познаётся в сравнении. Потому что, если тебя называют хоббитом, это действительно жесть. И возможно Юркина готовность к нападению, связана ещё и с тем, что он знает, как уязвим в плане своей, ну очень своеобразной внешности. Это его триггер, уязвимое место, которое саднит, как рана без кожи, а потому он всегда под защитой высокого напряжения, как оголённый провод. Не знаю, кто как, а лично я его очень хорошо понимаю, наверное поэтому мы и подружились.