Три плюс одна - стр. 13
Луиза удостоилась места справа от водителя. Ехали на Нижнее озеро. В отличие от упомянутого красивого, с пляжами и пещерами, но расположенного на запретной территории Верхнего, Нижнее раскинуло мелкие воды неподалеку. Близился закат, скоро похолодает, и разобраться с шашлыками хотелось до темноты.
Толик повернулся к Луизе:
– Почему сестра не хотела тебя брать?
– Считает, что у нас разные интересы.
– Она не права?
Троица на втором ряду окаменела – даже слепой видел, что интерес у сестер один.
– Не знаю.
Луиза говорила тихо, смотрела при этом вперед. Чувствовалось, что откровенности мешают посторонние. Обиднее всего Нику было включать в эту категорию себя.
С некоторых пор Луиза Иваневич заменила для него все. Русые волосы ниже плеч, средний рост, ничем не примечательное телосложение… ничего такого, что ценят «Толики». Не шаблонная красавица, Луиза понравилась тем, что слушала и понимала, о чем говорят. Искренняя, смелая перед преподавателями в отстаивании истины, как ее понимала, и своей точки зрения, что не всегда совпадала с нужной, оттого и сблизилась с ними – любителями работать извилинами. Участвуя в дискуссиях и диспутах, Луиза, внешне серая мышка, сгруппировала вокруг себя интеллектуальный кружок. Ум плюс природная естественность – лучший шарм. Доброта и милая картавость обезоруживали, а конфузливость в моменты, когда говорят об интимном, добивала. В их окружении это редкость. Очарования добавляли очки, без которых она не узнавала людей из-за близорукости, но даже когда смотрела сквозь, взгляд разил наповал.
Фамилия девушки, на зависть Мирону, больше походила на белорусскую… или, как немедля поправил бы погрязший в собственных тараканах приятель, на беларускую. Если покопаться в энном количестве поколений, возможно, нашлись бы родственники и на западе, но их без того хватало. И не только в России. Оба ее родителя работали в «ящике» с неудобоваримой аббревиатурой. Анна Моисеевна сейчас отдыхала после смены, а Семен Викторович улетел с отчетом в Москву.
Единственным недостатком Луизы – кроме нездорового влечения к смазливому лицемеру – Ник считал мнительность. Заслышав смех, легко решит, что смеются над ней, и переубедить невозможно. Если назвать причину смеха – не поверит, подумает, что выкручиваются. Молчание принимала за осуждение. Чтобы не смущать девушку, Ник завел отвлекающий разговор с клевавшим носом Аскером, явно не выспавшимся.
– Чем ночью занимался?
– Земляки приезжали, разве поспишь, когда десять человек в двух комнатах…
Мирон толкнул его в бок:
– О существовании гостиниц твои сородичи не подозревают?