Три напрасных года - стр. 34
– За своей бы – да.
– Логично.
Мичман быстро разделся и прыгнул за борт. Вынырнул с тигриным рыком. Я думаю, вода в апреле, что в Уссури, что у нас на Урале не намного теплее льда. В несколько взмахов настиг сносимую течением утку. Потряс над головой, и увидел подлетающую стаю.
– Стреляй, чего же ты!
Я схватил ружьё, нажал оба курка – один ствол бабахнул. Сбитая мною утка падала не камнем, и, упав, ещё продолжала движение – правда по кругу, и не поднимая головы.
– В Китай ушла, – огорчился мичман.
Однако поплыл за ней.
– Осторожнее, командир, – крикнул рулевой из рубки.
– Давай за мной, – махнул Гранин рукой.
Когда он вскарабкался на борт, до береговой черты оставалось пару метров. А за ними – Китай. Безлюдный, заросший камышом и кустарником – где же они своё миллиардное население прячут?
Про камбуз это Гранин лихо сказал. К закатному времени подошли к пограничной заставе и ткнулись в берег. Моряки с баржи вытащили примус, поставили закопченное ведро и начали заправлять варево. Нам со Шлыковым досталась ещё более ответственная работа – разобраться с трофеями. Ну, мне-то это дело привычное – отец охотник. А Лёха поиздевался над убитой уткой. Я уже палил паяльной лампой ощипанную, а Шлыков:
– Может, с неё шкуру спустить – и палить не надо?
– Учись, салага, – посоветовал мичман.
Подошли моряки с вельбота, который стоял неподалёку у мостика.
– Пригласите, братцы, пищи нормальной поесть.
Вытрясли в ведро пару банок тушенки и каких-то круп из мешочков.
Нормальная пища пахла дымом, была пересолёна и переперчёна, но удивительно вкусна.
– Молодые? – спросил старшина вельбота Виктор Коротков. – Земляки есть?
– Из Челябинска призывались, – ответил за двоих, так как Лёха, поужинав, продолжил издевательства над покойной птицей.
– Опа-на! – взликовал Коротков. – Земляки. Я из Магнитки.
– Витёк, спой, – попросили баржисты.
Старшине вельбота принесли гитару. Коротков тронул струны и запел тихо-тихо, грустно-грустно. Эту песню он сам сочинил, и Вы наверняка её не слышали. Мотив я передать не смогу, но слова…. вот они:
Грустит моряк, не спит моряк, и сны ему не снятся
Письмо давно ушло в село – ответа не дождаться
Из-за тебя покой, и сон моряк теряет – слышишь
Он сел тебе письмо писать, а ты ему не пишешь.
Приедет он в родной район под осень на попутке
Пройдёт твой дом и не зайдёт, друзей услышав шутки.
И снова ты по вечерам гитару его слышишь
Он снова сел тебе писать, а ты ему не пишешь.
Хорошо грустить у костра – сиё мероприятие с детства обожаю. Куда-то улетают все беды и невзгоды, остаётся одна светлая и святая грусть, которая так роднит русские души.