Три лица Януса - стр. 23
Центральная часть Кёнигсберга, превращенная в развалины летними бомбардировками, подавляла обезображенными стенами домов, слепыми окнами и красной кирпичной пылью, словно кровавыми пятнами покрывавшей землю. Вернер фон Шлиден, прибывший в самый разгар бомбардировочного сезона, на себе испытал, что такое тысяча самолетов, которые утюжат небо, по нескольку раз заходя на смертоносный курс.
«Летающие крепости» янки и томми обычно летели на большой высоте, стремясь уйти от огня зенитных батарей. Они летели строем ромба, в каждом из которых было до полусотни огромных машин. За одной эскадрильей шла вторая, третья, четвертая… Однажды Вернер фон Шлиден насчитал двадцать «летающих ромбов».
Бомбы самолеты сбрасывали все разом, когда эскадрилья оказывалась над указанным для бомбометания квадратом. Взрывались они, бомбы, тоже почти одновременно – эффект был ужасающим… Это был один гигантский и как бы растянутый во времени взрыв, после которого вместо городских кварталов возникали пустыри, заваленные битым кирпичом.
Уходили «летающие крепости», и растерзанная земля покрывалась серебристыми полосками из станиоля. Их сбрасывали самолеты, чтобы создавать помехи на экранах радиолокаторов противовоздушной обороны Кёнигсберга. Порой вместе с бомбами на головы жителей столицы Восточной Пруссии падали и подвесные баки из-под запасного горючего, которые английские и американские летчики сбрасывали на землю, израсходовав топливо в них и перейдя на основные запасы…
Сейчас Кёнигсберг получил передышку. Второй фронт застрял в Бельгии. Союзникам было не до Восточной Пруссии, а русские город сейчас беспокоили редко. «Затишье перед бурей», – мрачно говорили товарищи Вернера. Сам Вернер фон Шлиден отмалчивался и лишь иногда таинственно намекал на главный шанс фюрера, который повернет ход событий.
Улицы, заваленные обломками разрушенных зданий, давно уже расчистили, и черный «Мерседес» быстро добрался до площади. Обогнув площадь перед Нордбанхофом[4], машина повернула в проулок между канареечного цвета зданием криминальной полиции и угрюмой громадой судебных учреждений Восточной Пруссии. Через сотню метров Ганс, здоровенный детина – шофер, ефрейтор из личной охраны командующего округом, резко затормозил у здания Управления имперской безопасности.
– Поедем во двор, господин гауптман?
– Не стоит, Ганс, ждите меня здесь.
Фон Шлиден открыл дверцу, подхватил с сиденья сумку с пакетом и шагнул к подъезду. Навстречу ему шел длинный унтерштурмфюрер[5] в фуражке с высоченной тульей.
– Гауптман фон Шлиден? – отрывисто спросил он. – Идемте за мной.