Три китайских царства (сборник) - стр. 29

Ясны и политические цели Модэ-шаньюя. Во-первых, он считал необходимым установить «естественную границу», и эта цель была достигнута. Затем, растущие потребности его окружения вынуждали его добиваться получения из земледельческого Китая тех продуктов, которых не могла дать его родина. Эти продукты высылалась в виде подарков. Наконец ему был необходим престиж, чтобы воздействовать на своих степных подданных, и этого Модэ добился: император назвал его «братом». Получив все, что было ему нужно, он со спокойной совестью заключил мир. Но Модэ не учел того, что не только его родственники, но и все хунны захотели наряжаться в шелка и полотно и лакомиться китайским печеньем. С их настойчивым желанием были вынуждены считаться сын и внук Модэ-шаньюя – Лаошань – и Гюньчень-шаньюи.

«Основать империю, сидя на коне, можно, но управлять ею с коня нельзя», – сказал однажды Елюй-Чуцай, правитель эпохи Чингисхана. Эти слова полностью относятся к государству Модэ-шаньюя. Это понимал основатель Хуннской империи. Не имея среди своих соратников образованных людей, он к концу своего правления стал широко пользоваться услугами китайских перебежчиков, составлявших для него дипломатические послания к китайскому двору. Лаошань-шаньюй следовал по отцовскому пути, и когда евнух Юе, насильно посланный к нему в составе посольства из Китая, захотел перейти на сторону шаньюя, он был принят и обласкан. «…Юе научил шаньюевых приближенных… обложить податью народ, скот и имущество»[25]. Это знаменовало огромный переворот во внутренних отношениях хуннского общества. Налоги, поступавшие шаньюю и его приближенным (а все они были его родственники), выделили шаньюев род из числа прочих и дали ему большую власть.

Прямым следствием этого было принятие шаньюем титула «Рожденный небом и землею, поставленный солнцем и луною. Хуннуский Великий шаньюй»[26]. Тут мы уже видим, что шаньюй основывал власть на «божественном авторитете», а не на воле народа, который, по его мысли, должен повиноваться. Новые прерогативы шаньюя столь противоречили старому порядку, что, казалось бы, народные массы должны были возмутиться и воспротивиться, но этого не произошло. Наоборот, власть шаньюев пользовалась непререкаемым авторитетом. Хунны не даром уступили свою древнюю свободу. Они получили за нее такую цену, которая, видимо, удовлетворила их. Значительная часть доходов от добычи и дани с покоренных племен оставалась в руках воинов, и хуннские женщины сменили овчины на шелковые платья. Наряду с кумысом и сыром хунны полюбили вино, хлеб и китайские лакомства.