Три холма, охраняющие край света - стр. 37
А тогда, на даче, я на Дядьку забралась, колочу его по спине: что же ты, чёрт седой, помалкивал, пока я Крошечку-Хаврошечку изображала? Он говорит – хотел, деушка, поглядеть, достойна ли ты своего отца…
Золотую медаль я получила бы и по-честному, но в наших школах, чтоб ты знал, тендер на это дело. Тендер мы с Сергей Иванычем, конечно, выиграли. И, как в песне поётся, двадцать второго июня, ровно в четыре часа вылезла из-за баранки грязного «Доджа» графиня Монте-Кристо и почапала на бал. «Додж», врать не смею, новодел оказался. Немецкий, модель «Калибр». Самый топ, если кто понимает! Туфельки не хуже тех, что я в Барсе выцарапала давеча у трансвеститов, а платье… Лох цепенеет, но ты всё равно не поймёшь, что такое Маленькое Чёрное Платье.
Все однокласснички мои, сучки-пидоры, при родителях. Синеоков Никон Павлович почему-то во фраке из красной лаковой кожи, его Синеочиха сама одевала, он голоса не имел по этой части. Синеочиха в костюме из аналогичного материала, на голове красное колесо, на котором и танки, и тачанки, и каппелевская психическая атака. Такие она себе шляпы придумывала! То джунгли у ней на башке с мартышками, то айсберг с медведями и пингвинами, то ГЭС работает и лампочка горит… Нынче они, видимо, красных дьяволят изображали. Сынка своего прикинули примерно тысяч на двести евриков, жмоты несчастные. Пиджачок «Бальдессарини» с подвёрнутыми рукавами, чтобы честной пипл видел золотой «Патек Филипп» на левой руке и платиновый «Юлисс Нарден» на правой. Помнишь – тогда все крутые так носили? Сорочка «Стивен Ален». И белые леггинсы на кривых тощих ножках. Одна туфля от Гуччи, другая от Сантони… Да ну тебя, Дюк! Не сбивай меня! Это для красоты! Так эффектней! Кожа хорошая, мягкая, а я, когда стала из ряда вылезать, чтобы за медалью на сцену идти, шпилечкой ему ножку придавила. Он завизжал, а все подумали, что визжу я – оттого, что Генка мне полез под юбку, его же и устыдили. Директриса в микрофон рассказывала, какая я хорошая девочка была все эти нескончаемые школьные годы – об отце, правда, не упомянула. Не хотела расстраивать сиротку. Да и вообще в ихнем городе Малютине говорить об Антон Иваныче стало не принято.
Спиртного у нас не полагалось, а за прочим не уследишь. Дети травку палят по-тихому в туалетах да колёсиками закидываются, отцы-начальнички прихлёбывают внаглую из фляжечек. Из Москвы приехало небольшое созвездие – звезда горлового пения Сара Терц-Оол и звезда конотопского кардиостриптиза Данко, он же Олекса Гнидюк. Типа, поют и пляшут. Народ, типа, веселится.